Вкус вишнёвой лжи

«Солгать чуть-чуть — невозможно; тот, кто лжёт, лжёт до конца». Виктор Гюго

КРОУ – Догма

Ложь 76. Костя

 

 

Я не знаю, как так получилось. И почему. 

Темнеет, но недостаточно, чтобы включать фары. Проселочная дорога, лес, Москва давно позади. Мы едем медленно, пикап достаточно громоздкий, чтобы не замечать отвратительную дорогу.

Молчим. Тело впитывает напряжение как губка воду. Навигатор показывает, что до конечного пункта меньше километра.

Ни слова не сказав, я останавливаю машину, двигатель не глушу.

- Почти приехали, чего остановился? – не понимает Стас.

Не отвечаю. Всё внутри меня разорвано на кусочки, пережёвано и растерзано. Я уже больше ничего не чувствую, кроме необузданной ярости и отвращения.

Открываю дверь, выхожу из машины. Иду к багажнику, достаю оттуда металлическую биту.

Стас выбирается из авто, непонимающе наблюдает за мной.

В голове туман, и единственное, что мне сейчас хочется, избавиться от него.

И я замахиваюсь, со всей дури ударяю битой по стеклу когда-то любимого пикапа. Разбиваю задние фары, несколько раз заезжаю по бамперу. Идеальная поверхность покрывается вмятинами, а стекла вереницей паутины.

- Ты чё творишь, Назар? – Стас смотрит на меня как на больного. – Сдурел? Как мы назад-то поедем?

А мы и не поедем…

С одного удара вдребезги разбиваю пассажирское стекло, ногой ломаю боковое зеркало, и то отваливается, повиснув на проводах.

Всё внутри меня кипит и ненавидит, и самое мерзкое, что вместо машины я представляю голову Стаса. Буквально вижу, как его череп трескается, сминается как банка консервов, и всё содержимое вытекает наружу. Знаете, что происходит с головой человека, если его несколько раз сильно приложить о бетонную стену? Она становится мягкой и податливой как пластилин.

Я забираюсь на капот и с яростным криком ударяю по лобовому стеклу. Один, второй, третий раз. А потом отбрасываю биту в сторону, спокойно достаю табельное и направляю на Стаса. Тот в замешательстве отступает.

- Назар… Какого, блять, хуя ты творишь? Убери пушку.

- Это ты убил её! – яростно кричу я. – Это твоя вина, ублюдок! – сплёвываю под ноги. – Тебе лучше бежать, если не хочешь сдохнуть.

- Не смешно, блять, - парень смотрит то на меня, то на «ПМ» в моих руках. – Ты вообще помнишь, зачем мы сюда приехали?

Голова гудит, и выслушивать объяснительную чушь от Стаса у меня просто нет сил. Я не думаю. Нажимаю на спусковой крючок и стреляю в воздух. Выстрел оглушает, эхом проносится по лесу. Стая птиц пугливо взмывает в небо, словно надеется на спасение.

- Назар…

Стас отшатывается. Смотрит испуганно… Нет. Парень в ужасе. Наверное, думает, что я свихнулся, и, возможно, от части так оно и есть.

На этот раз я опускаю руку и целюсь Скворецкому в грудь, но парень делает рывок в сторону деревьев, и пуля проносится мимо. Раздробив кору, она вонзает в ствол осины.

- Беги, Стас! И лучше тебе сдохнуть в этом грёбанном лесу!

Несколько секунд смотрю в спину виляющего между деревьями Стаса, пока парень окончательно не исчезает из виду.

Два выстрела из восьми.

Убираю пистолет. Подбираю с земли биту. Рывком открываю пассажирскую дверь и забираю из бардачка папку с документами. Снимаю кобуру и бросаю на сидение, потому что пистолет может сыграть против меня. После обыска его в любом случае заберут. Если что, всегда можно отобрать оружие у охраны.

Как говорится: «горит сарай, гори и хата».

 

 

Некоторое время назад.

 

- Думаешь, это ловушка? – Стас осматривается по сторонам, но поблизости нет никого и ничего подозрительного.

- Вряд ли, - пристально смотрю на двери ресторана, в котором Марк Рыков назначил нам встречу. – Скорее, этап переговоров.

Тело напряжено, пальцы нервно стучат по рулю. Мы приехали гораздо раньше назначенного времени, чтобы оценить обстановку: Марк прибыл на место примерно двадцать минут назад вместе с одним охранником, который почему-то остался в тачке.

- Он там один, почему мы не можем просто схватить его? – не унимается Стас, явно не горящий желанием ни разговаривать с этим человеком, ни отдавать ему документы.

Парень достаёт телефон и кому-то звонит, но его в очередной раз игнорят.

- Я не могу его арестовать, нам нечего ему предъявить. Максимум, что получится, задержать его на двадцать четыре часа. Но это всё бесполезно, если у него есть деньги, связи и двинутая бошка. - бурчу я. – Подставлять отдел я не хочу. К тому же мы не знаем, есть ли у него сообщники. Он либо тупой, раз припёрся сюда один, либо у него есть запасной план.

- Перестань уже быть ментом, Назар, – цокает. – Схватим его сами, будем пытать, узнаем, где Ирка.

- Слишком рискованно. Хотя… Сможем обменять его на Ольханскую, но не уверен, что всё получится. У меня плохое предчувствие.

- Да плевать мне на твоё предчувствие! Раньше бы тебя ничего не остановило. Помнишь, как ты меня с Иркой спасал? Ты не думал о последствиях, просто делал. Что с тобой сейчас не так?

Смотрит на меня с таким видом, словно хочет ударить или хорошенько встряхнуть, а в ответ я бросаю в него взгляд, наполненный холодной яростью.

- И к чему это привело? – в моём голосе сочится яд. – Уничтожило половину моей жизни.

Парень непонимающе смотрит на меня, уже собирается спросить что-то, но я отворачиваюсь. Вместо этого он снова хватается за телефон.