Вкус вишнёвой лжи

«Между правдой и ложью есть место для чего-то более человеческого». Доминик Опольский

Kovacs – My Love

Ложь 55. Костя

Она уходит – я понимаю это лишь после хлопка двери и обрушившейся на меня давящей тишины. Пульсирующая злость постепенно сходит на «нет», и на её место приходит чувство вины.

Я не должен был говорить Ире про Стаса, да и затрагивать тему бабушки тоже, всё должно было быть по-другому. И уж тем более мне не стоило её трахать. Антон Юрьевич меня прибьёт…

Подавив жгучее желание броситься вслед за Ольханской, я нахожу свой сотовый и звоню её отцу. Сейчас это самый правильный вариант из всех возможных, лучше уж сразу сознаться, что я облажался.

Расхаживаю туда-сюда по квартире, пока тошные гудки въедаются в мозг. И с каждой секундой теряю важные мысли – те пользуются моим замешательством и разбегаются в разные стороны.

- Да, Костя, - наконец-то отвечает.

- Товарищ полковник, - замираю на месте, уставившись невидящим взглядом в стену. – Она ушла. Мы повздорили, и Ира сбежала.

Антон Юрьевич выдерживает молчание, и я буквально вижу, как плотно сжимаются его губы.

- А остановить её не пробовал? Я же сказал подержать её у себя пару дней, пока Скворецкий не успокоится, - устало вздыхает, видимо, заранее предполагал такой вариант развития событий.

- Он не успокоится, это раз, - огрызаюсь. – И два. Вы же знаете Ирку, если она не хочет здесь оставаться, её ничего не удержит.

Молчание.

- Она ушла пару минут назад. Пусть её подберёт ближайший патруль и отвезёт домой, - подхожу к окну, пытаясь высмотреть девушку во дворе, но Иры нигде нет. – Она без мобилы, без денег. Не хочу светиться рядом с ней, если её найдёт охрана Стаса.

- Ладно, я разберусь, - говорит Антон Юрьевич.

- И да, я ей рассказал в общих чертах про Стаса, что он занимается грязными делами. И про то, что Вы со мной как-то связаны, она тоже в курсе, - отчитываюсь.

- Мне стоит ещё о чем-нибудь знать?

Пауза. Я думаю о безумном спонтанном сексе, который так и не смог, да и вряд ли хотел предотвращать. Бросаю взгляд на смятую постель, с трудом выбрасываю из головы картинки творившегося безумия.

- Нет, - вру.

Недолго помолчав, товарищ полковник говорит:

- Хорошо, будь на связи.

Сбрасывает.

Кладу телефон на подоконник, закрываю лицо ладонями, шумно вздыхаю. Взъерошиваю волосы, прежде чем отойти от окна.

Что я вообще здесь делаю? В этой квартире, в этом городе…

Я не хотел возвращаться в Москву. Не собирался вновь погружать в дерьмо, преследующее меня в кошмарах последние годы.

Тот день в ангаре сломал меня. Страх, кажется, до сих пор не выветрился и подобно вирусу продолжает блуждать по моему организму. Да и как можно остаться прежним, забрав чью-то жизнь?

Дальше меня добила армия. Правильно говорят, после службы меняется всё вплоть до взглядов на жизнь. Год срочником, ещё один по контракту. Поначалу думал, что, покончив с «наказанием» Антона Юрьевича, смогу вернуться в Москву и начать жить заново, но понял, что ничего из этого не выйдет.

В Москве была Ира в объятиях моего лучшего друга, и мешать им – последнее, что мне хотелось. Она заслуживала лучшего, и я, к сожалению, не мог ей этого дать. В отличие от Стаса.

Но всего один телефонный звонок заставил меня бросить всё и вернуться. «Мне нужна помощь», - так мне сказал Антон Юрьевич, и отказать ему я не смог.

Я у него в долгу, и как верный пёс теперь выполняю каждую его команду.

Вот только я налажал. По-крупному так. И остаётся лишь надеяться, что наш план не полетит к черту из-за того, что я такой слабак.

Я забыл Иру. Заставил себя вырезать острым ножом все чувства к ней, кое-как зашил грудь, запихнув в неё ложные надежды, и всё это время давился стекловатой.

Я думал, что больше не люблю её.

Но потом я увидел её на мосту, услышал отчаянный крик раненого зверя, и всё внутри меня разорвалось на кусочки. Говорят, любовь живёт три года, но тогда почему в моём случае это так не работает?

За мгновение перед тем, как наши губы встретились в жадном поцелуе, у меня было две мимолётные мысли: «Если она обернётся…» и «Какого хрена всё должно всегда доставаться Стасу?». А затем цепь разорвалась, и пса уже невозможно было остановить. Да и Ира как-то особо не пыталась.

Но, как я ей уже сказал, я ни о чем не жалею.

Теперь уже всё выходит за рамки нас троих. Всё куда сложнее. И мои прошлые проблемы на фоне нынешних кажутся детскими играми в песочницу.

Что ж. Раз мои планы по удержанию непослушной принцессы в заложниках проваливаются, то можно и своими делами заняться. Вот только проблема в том, что кроме работы у меня дел никаких нет, так что ничего не остаётся, как привести себя в порядок, приодеться, оставить неубранную постель, немытую посуду и испуганного ошалелого кошака под кроватью и уйти.

Байк дожидается на том же месте, готовый в любую минуту послушно отвезти меня в одно очень замечательное (хотя большую часть нет) место.

На верном железном коне я добираюсь до полицейского участка. Никто бы в жизни не поверил, что я когда-нибудь добровольно соизволю явиться в отделение, а ещё никто никогда не поверит, что за всю мою криминальную жизнь у меня не было ни единого привода. Серьёзно. На моём месте всегда был Стас, он вечно прикрывал мою задницу и брал на себя всю вину, а до знакомства с ним я понятия не имею, как мне удавалось избегать проблем с законом. Единственный раз я имел дело со следователем, когда проходил по делу гибели моего отца и сестры как свидетель. И то опыт был не из приятных.

‍