Страница 98 из 133
Женька отпрыгнула от неё, как от адского пламени. Застыла, хлопая глазами и соображая, что сказать.
Аста внутри неё жадно всмотрелась в человека, который стоял на пороге. Её охватило странное чувство: воспоминания и эмоции тринадцатилетней Женьки накладывались на ощущения нынешней, фактически семнадцатилетней Асты, создавая будто неумелую три-дэ картинку.
Женька была влюблена в старшего брата Пашки. Краснела, встретившись с ним случайно в коридоре квартиры, опускала глаза, когда он о чём-то её спрашивал, и, наоборот, следила, не отрываясь, когда не обращал на неё внимания. Взрослый, высокий, симпатичный — сердце заходилось в груди, когда он мимоходом ей улыбался.
Аста сейчас чувствовала похожие ощущения — но не из-за влюблённости.
Стоявший перед ней семнадцатилетний Вейлир был совсем не таким красавчиком, каким она привыкла его видеть — зато не в пример больше походил на живого человека. И ещё он был очень похож на Пашку. Тот же рост, те же скулы, широкий подбородок и шея, даже улыбка похожая, только взгляд был другой. Взгляд, цвет волос, пожалуй, фигура — Пашка, повзрослев, стал мощнее.
— Ты ко мне? — спросил Вейлир, будто очнувшись. Голос его звучал безжизненно, как компьютерная озвучка.
Маленькая Женька кивнула. Вейлир посторонился и закрыл дверь, когда она прошмыгнула внутрь.
— Как у тебя холодно! — она схватилась за плечи. В тоненькой футболочке и джинсовом комбинезоне было и правда холодновато. Окно в комнате стояло нараспашку.
— Разве? — безразлично отозвался Лер, но окно закрыл.
Женьке, конечно, тогда было невдомёк, но Аста поняла сразу.
Вейлир в самой середине перерождения.
Значит, Лорен уже нашла его и является ему во снах. Понемногу превращает его в свою марионетку.
— Я... — маленькая Женька потупилась. Потом стала копаться в нагрудном кармане. Вытащила прямоугольную картонку — открытку.
Аста внутренне ахнула. Она вспомнила эту открытку. Вспомнила, как вырисовывала буквы любимого имени (само имя, хоть убей, не помнила), корпела над украшениями, всякими звёздочками, бабочками и робкими сердечками.
Самое главное написать не осмелилась, это должна была сказать сама открытка: котёнок с подушечкой, на которой было вышито английское: «I love you».
— Это мне? — спросил Вейлир немного удивлённо.
Было странно видеть его таким юным — и таким похожим на Пашку. Аста так и хотела бы, не отрывая глаз, всматриваться в его черты, искать сходства и различия, но Женька кивнула и втянула голову в плечи — обречённо, как приговорённая к казни.
Краем глаз она видела руки Лера — тот повертел открытку с двух сторон, будто не зная, что с ней делать. Опёрся задницей о стол и положил открытку рядом.
— Я пойду, — Женька рванулась к двери. Щёки горели.
Всё пропало. Вот и верь в гороскопы. Лучше бы она вообще сегодня у Столяровых не показывалась.
— Подожди, — он вскочил и перехватил её за руку чуть повыше локтя.
Глаза встретились. Загнанный несчастный Женькин — и слегка «отмёрзший», искрящийся неожиданным любопытством — Вейлира.
— Посиди немного, раз пришла, — он мягко подтолкнул её в сторону дивана.
Женька присела, по-прежнему опасаясь поднять взгляд. Изучала рисунок на линолеуме, джинсовую ткань на собственных коленках.
Когда Лер присел рядом, её снова бросило в жар.
— Я думал, у вас с мелким что-то, — сказал Лер с интересом.
Женька молчала. Помотала головой.
— Что, совсем нет? — он будто наслаждался её смущением. — Вы же прямо не разлей вода.
— Мы дружим, — упрямо сказала Женька. Бросила быстрый взгляд на лицо Лера — так и есть, не сводит с неё глаз. И улыбается.
От этой улыбки сердце застучало ещё сильнее. Показалось даже, ещё немного — и станет нечем дышать.
— Да ладно. Вы же с детсада парочка.
— Нет!
Зачем он над ней издевается, знает же, что они с Пашкой просто друзья. Такие же, как с Маринкой — вечно зависают втроём, и в школе, и здесь, и везде.
Но Лер продолжал изводить её вопросами:
— И что, даже ни разу не целовалась с ним?
— Нет, конечно! — возмутилась Женька, а потом вспомнила.
Вообще-то было, и не раз. То в детском саду она бегала за Пашкой с поцелуями — а тот с хохотом улепётывал через всю игровую комнату, то в классе втором где-то они решили попробовать «по-взрослому» — но попытка закончилась неумелым чмоком в губы, и оба совершенно не поняли, что в этом такого хорошего.
Кажется, отразившееся на лице смятение выдало Женьку с головой. Лер этого не упустил.
— Да ладно? — спросил он живо. — Значит, всё-таки да?
— В детском саду!.. Это не считается! — возразила она с отчаянием.
Ну вот, теперь он точно подумает, что у них с Пашкой любовь. Она посмотрела на него — он смеялся.
— Я пойду, — Женька сделала попытку вскочить, но он снова остановил её — на этот раз перехватив за плечи.
— Да погоди ты.
Женька застыла на краешке дивана, не зная, куда девать взгляд. И вообще — как-то очень сложно сохранять спокойствие, когда парень, который тебе нравится, обнимает тебя за плечи и заглядывает в лицо.
В следующий миг Лер придвинулся ещё ближе и легонько поцеловал её в губы. Женька одеревенела. Вскинула дикий взгляд. Разумеется, Лер тут же расхохотался снова.
— Ты такая смешная, — сказал он, не отпуская её и не торопясь отстраниться. — Смущаешься?
Смущается?! Да ещё немного, и она вылетит в космос, за пределы земного притяжения. Будет вечно мотаться по орбите, красная, как помидор.