Страница 4 из 133
Он склонился над ней, смотря серьёзно и изучающе.
Вейлир.
Она тоже всматривалась в него.
Взрослый, лет двадцати или двадцати пяти. Над бровью небольшой шрамик. Лицо красивое, почти идеальное — брови вразлёт, чуть прищуренный взгляд, крупный нос с чётко вырезанными ноздрями. Твёрдо сжатые губы. Не парень, а картинка.
Он сел на кровати, потом встал, протянул руку:
— Пойдём.
— Куда? — она уцепилась за протянутую ладонь, позволила вытащить себя из-под одеяла. Как была, обнажённую.
Не отпуская её пальцев, он подошёл к окну, умело справился с ручками, распахнул створку. Рама отъехала наружу, впуская в комнату холодный ветер.
Она поёжилась.
— Холодно, — прошептала жалобно.
Взгляд его показался недоуменным. Потом чуть смягчился.
— Надень что-нибудь.
Она метнулась к шкафу. Быстро, чтобы не заставлять ждать, сдёрнула с плечиков какое-то платье. Выхватила из ящика трусики, торопливо оделась. Вернулась к нему и удивилась — он тоже был уже одет. Скользнула глазами по светлым брюкам, безрукавке с интересным узором — рассмотреть бы при свете дня. Перевела взгляд на лицо, кивнула:
— Готова.
Он снова предложил ей свою ладонь, она — с сознательной женственностью, чуть кокетливо — вложила пальцы в его руку. И почувствовала вдруг, каким лёгким становится тело, каким невесомым — пол ушёл из-под ног, показалось: падает.
— Ой, — она оказалась прижатой к его плечу. Перед удивлёнными глазами медленно проплыла рама.
Ветер ударил в лицо осенними листьями.
— Ой! — сказала она ещё раз. Обхватила светловолосого Вейлира за шею — похоже, инстинктивно, чтобы не упасть. Босые ноги холодил воздух, ветер играл с подолом платья.
Они летели среди домов. Летели — или плыли? Движение было таким плавным, незаметным, что казалось порой — они застыли, как две мухи в прозрачном янтаре.
От ветра растрепались волосы, щекотали нос. Она выгнулась, как могла, по-прежнему не отпуская Вейлира — и на миг причудилось, что её несут огромные качели. Внизу — на удивление близко — лежала земля.
Полёт продлился недолго — они покружили во дворе, и Вейлир отнёс её назад. Усадил на подоконник, сам остался снаружи. Поставил руки на раму, посмотрел задумчивыми каре-зелёными глазами. Поцеловал на прощание и ушёл — растворился в прозрачном воздухе.
***
— Женя-а! Вставай, я ухожу! Костя на тебе!
Именно эти крики её и разбудили.
Женя потянулась, мечтательно улыбнулась, раскидывая в стороны руки. Опять снилось что-то хорошее — уже какую ночь подряд. Кажется, она летала среди здешних домов. И летала не одна — с кем-то вместе. Но больше она ничего не помнила.
Лениво Женька откинула одеяло — пора вставать.
На ней было надето платье.
С чего вдруг ей пришло в голову лечь спать в платье?! Простенькое серое с чёрными вставками, одно из любимых — но зачем напяливать его на ночь глядя? Неужели ночью было так холодно, что захотелось одеться?
Платье с себя Женька стащила. Небрежно, через голову. Повесила на плечики, расправила. Обнаружила на теле ещё и трусики — тоже странно, обычно ложилась в одной ночнушке, без ничего более. Ночнушка лежала на месте, на полке, нетронутая.
Наверное, вчера Жене очень хотелось спать, не соображала, что делает.
После завтрака она вытащила давно соскучившиеся по вниманию обрезки кожи. В большой комнате — чтобы быть рядом, если вдруг Косте что-то понадобится, — выдвинула низкий столик, расстелила газету, вывалила кожу. Достала ножницы, клей, другую мелочь: бусины, нитки, стеклянный бисер.
Катя давно уже просила сделать фенечку. Скорее браслет — но все свои произведения Женя упорно называла «фенечками».
В работу она погрузилась с головой — спохватилась лишь к обеду. Из Костиной комнаты не доносилось ни звука. Чуть встревоженно Женя заглянула через дверной проём — детская была пуста.
— Костя?
Никто не откликался.
— Костя!
Брат нашёлся в Жениной комнате. Увлечённо пыхтя, он разлёгся животом на столе и самозабвенно водил фломастером. Школьные тетради!
Женя оказалась рядом мгновенно, зависла над негодником, как фурия. Брат взвизгнул, понимая, что сотворил нечто недозволенное. Крикнул, переходя в атаку:
— А Женька дурочка!
— Я тебе сейчас покажу дурочку! Дай сюда! — она вырвала из ладошки оранжевый фломастер. — Ты чего творишь?! Нельзя здесь рисовать!
Костя спрыгнул с табурета, бросился к двери.
— Пошёл вон! — крикнула ему вслед Женя, охваченная праведным негодованием. Что за маленький паршивец?
Кипя гневом, собрала исписанные тетрадки, сложила стопочкой. Хорошо хоть учебникам не досталось, они высоко, Косте не дотянуться. Женя потеснила книги, запихнула на ту же полку и тетради.
Ну надо же, какой мелкий надоедливый шалопай.
— Женька дурка! — Костя стоял в конце коридора.
— Сам такой!
— Женька ду-у-урка-а-а-а!! — вопли его начинали уже действовать сестре на нервы.
— Замолчи.
— Же-енька-а, — снова завёл пацан.
— Я говорю тебе, заткнись, — звенящим голосом начала Женя. Поймала взгляд брата — испуганный и одновременно любопытный, полный интереса — как она сейчас поступит?
Злость улеглась мгновенно. Ещё секунду назад Женя чуть ли не тряслась от эмоций, а тут будто со стороны себя увидела. Себя и Костю.