Страница 33 из 133
Ни шутливых перепалок со Столяровым, ни болтовни с Катей... разве что глупые приколы Бастика хоть немного скрашивали скуку. Он пытался её ужалить, она смотрела на него, не отвечая. Он злился, она радовалась, чувствуя, как голод отступает. Но, похоже, чужая злость была слишком однообразной пищей, и к концу дня Жене захотелось чего-то иного.
Катя желания мириться не проявила. После уроков собрала рюкзак и ушла, независимо болтая с Честаковой. Женя собирала свой, когда Столяров негромко позвал:
— Жень.
Она замерла, потом стала двигать руками быстрее.
О чём бы он ни собирался заговорить, она не хотела этого слышать. В извинениях нет смысла — она всё равно не сможет ответить: «Забей, это фигня». Попытка оправдаться? Тоже лишнее, Женька и без него знала, что он был пьян.
А если это что-то третье... тогда она тем более не желает этого слышать.
Притворившись, что ничего не заметила, она подхватила вещи и улизнула. Столяров не стал повторять попытку, не стал и догонять.
Зато когда Женя проходила рядом с кабинетом «бэшников», из дверей его высунулась рука с дорогими часами на запястье и дёрнула Женьку внутрь.
— Привет, Женечка, — Габин довольно ухмыльнулся, смотря на неё сверху вниз.
Женя застыла, соображая.
Ещё и этот.
Но Габин, кажется, не помнил ничего о субботнем вечере. Точнее, о том, что случилось на кухне. Хоть Женя и знала, что её чёрные хлысты не видимы обычным людям, всё равно немного беспокоилась: а вдруг заметил? Но Габин пялился и ухмылялся, как обычно, так что, наверное, всё было в порядке.
— У меня к тебе просьба, — начал он, не дожидаясь ответа. — Это ведь правда, что ты общаешься с духами?
Она тяжело вздохнула. И Габин туда же?
— Дело тут вот в чём... — и он начал рассказывать о своём каком-то двоюродном дяде, который внезапно умер, не оставив завещания, точнее, оставив, но не прописав, где именно спрятан сейф, в котором...
Не требовалось даже особых способностей, чтобы понять: он лжёт. Он запинался, мекал, бегал глазами, через каждые три слова добавлял: «Понимаешь?». Но Женя внезапно почувствовала ещё кое-что.
Явный сексуальный интерес. И ещё что-то незнакомое, нежное и слабое, горевшее трепетным золотистым светом. Желание узнать? Прикоснуться? Побыть с ней вместе?
Само по себе это, возможно, оставило бы её равнодушной — если бы не одна вещь.
Это было не приевшееся ей раздражение — а совершенно новая эмоция. Новое блюдо в её меню.
Габин всё ещё продолжал:
— Поэтому, э-э, я подумал, может, ты, э-э...
— Хорошо.
— Хорошо? — переспросил он, явно удивившись.
Женя кивнула.
— Ты согласна? Сегодня вечером? — и когда она кивнула снова, обрадованно спросил: — Где встретимся?
Как Женя поняла, не вслушиваясь, речь шла о том, чтобы помочь Габину с тем, что якобы оставил ему его двоюродный дядя. Найти это или поговорить с духом умершего дяди. Женя даже не стала выяснять, что именно надо делать и когда конкретно умер дядя — ясно было, что всё это только предлог.
У класса Габина оставался ещё один урок, так что они договорились о встрече через два часа. Женя прикинула, что успеет зайти домой, принять душ и переодеться. И, может быть, заняться ещё кое-какими делами, чтобы подготовиться к вечеру. Если, конечно, всё пойдёт по плану, и Габин действительно хочет... сделать то, что, как ей показалось, он хочет.
***
Разговор Габина и Севостьянова Столяр услышал случайно. У них закончились уроки, а он как раз шёл к трудовику, когда снизу из-под лестницы донеслись голоса. Он наверняка прошёл бы мимо, если бы не расслышал Женькину фамилию. Остановился, как вкопанный.
— Сегодня, да, — ответил Габин на какой-то вопрос.
— И куда ты её поведёшь?
— Да вот думаю... Куда девушек вообще водят? Первое свида-ание, — сказал Габин томным голосом, явно подражая, — это ведь так важно для девушки.
— Дурак, что ли? — Севостьянов усмехнулся. — Домой отведи и трахни. Бабы обожают, когда их трахают, особенно если через силу. Только не вздумай вешай ей на уши розовые сопли, сразу динамить начнёт.
Столяр поймал себя на том, что сжимает кулаки и мечтает пустить их в ход. Хотелось стереть похабную, слышную даже по голосу усмешку Севостьянова. А потом дать по роже Габину.
Чтобы оба они вообще не смели подходить к Женьке. Чтобы глаз на неё не поднимали.
— Так вот, чтобы не выделывалась, слушай, как надо сделать. Приглашаешь к себе, предлагаешь винца или ещё там чего. Лёгенького. Да, блин, даже чай сойдёт. Туда пару кругленьких, ну из тех, что я тебе в прошлый раз достал. Она сразу разомлеет, может, спать даже захочет. Ты предложи ей подремать, в кресле там, чтобы ничего не подумала. Веди себя естественно только. В спальню не зови пока, — Севостьянов мерзко заржал.
— Ну это всё хорошо, но я сесть не хочу.
— Да ты не дослушал, придурок. Значит, дождёшься, как она вырубится, тогда снимай с неё одежду. Вздрочни. На неё кончаешь, резинку брось ей на пузо. Сфоткай в разных позах. Лицо только чтобы видно было. Всё, она твоя. За то, чтобы ты эти фотки никуда не выложил, она сделает всё. Главное внутрь не суй, пока она сама не согласится, иначе и правда уголовка.
— Ну ты... — голос Габина прозвучал одновременно удивлённо и с каким-то то ли уважением, то ли ужасом.
Столяров испытывал похожие чувства. Нет, не уважение, но вполне себе ужас. Больной придурок. Если Габин действительно решит последовать этому совету...
— Смотри не просри! А то будешь, как Столяр, по команде прыгать. Фотки только толковые делай. Ноги там ей раздвинь, разберёшься, короче.