Разные точки зрения

Странный тишодец был чем-то опасен.

— И что тебе нужно? — спросил Мич, глядя на Ника с таким любопытством, словно к нему явилось поговорить нечто даже отдаленно не похожее на человека. Какая-нибудь говорящая амеба, если не что-то похуже.

Этого следовало ожидать. Ник сам никогда не думал, что решит добровольно просить помощи у этого парня. Слишком уж личность, неординарная. К сожалению, более подходящей кандидатуры на роль помощника он так и не нашел. Все заняты настолько, что их в ближайшем будущем придется откапывать из-под горы свалившихся на их головы дел. А у Мича мало того что работа творческая и необременительная, так еще и куча подчиненных дурью мается.

— Понимаешь, я тут случайно наткнулся на твоего родственника. Эльфа, — решил начать издалека Ник.

— Он опять что-то взломал?

Мич рассеяно улыбнулся и, судя по взгляду, перевел Ника из амеб во что-то многоклеточное.

— Нет. Просто ходит по городу в странной компании. Ты у него не спрашивал, что он здесь делает?

— Неа. Бессмысленно. Либо все равно ничего интересного не скажет, либо соврет. А что за компания?

— Да так… — Как бы потактичнее рассказать одному тишодцу о том, что заподозрил в подготовке большой пакости другого? Они посторонним за своих соотечественников горло готовы перегрызть, а тут какие-то невнятные предчувствия подкрепленные способностью прятать от видящего свою суть. Почти полностью. Только страх и видно. — Первый, судя по всему, один из тех пилотов, которых ты к кому-то там пристроил.

— Один? А второй не пилот? Подожди, я запутался. Пилоты ведь должны быть где-то рядом с сыном адмиральши.

— Вот, — сказал Ник. — Ты, случайно, не знаешь, как этот сын выглядит?

— Только из чужих разговоров

— И тебя любопытство не мучило? — не поверил в это странное открытие Ник, нелюбопытный тишодец такая редкость, которую пока никому увидеть не удавалось.

— Мне было не до того, — честно признался Мич.

— Понятно. А как этот сын должен выглядеть, если верить разговорам?

— Ну, мелкий блондин, нахальный, вредный и умный.

— Ага, — сказал Ник. Оказывается, сынок у земной адмиральши очень подходит под описание типичнейшего тишодца. А если учесть одного из пилотов, то это почти наверняка он и есть. Интересно, куда он дел второго пилота? — Так вот, второй спутник твоего родственника невысокий блондин, похоже, тот самый адмиральский сынок. Но проблема не в этом. Проблема в том, что он тишодец и чего-то боится.

Мич громко фыркнул.

— Ник, не хочу тебя огорчать, но я тоже тишодец и тоже умею бояться, как мне не прискорбно в этом сознаваться. Инстинкты. От них никуда не денешься. Вообще, страх выживанию способствует, если ты не знаешь.

— Да, да, инстинкты, — растеряно подтвердил Ник.

Как же ему объяснить. Если сейчас начнешь с ним ругаться, этот упрямый тишодец откажет в помощи из принципа. Даже, если самому будет интересно — откажет.

— Кроме страха в этом тишодце еще что-то интересное было? — спросил Мич. Вряд ли решил помочь собеседнику наводящими вопросами. От него дождешься.

— Было, — сказал Ник. — Точнее, не было. Кроме страха я ничего в нем не увидел.

— В смысле?

— Ну, ты же не видящий, как тебе объяснить?

— А ты попробуй.

Попробуй. Объясни слепому, что такое свет, а глухому, что такое музыка. Самому нужно увидеть, услышать, почувствовать.

— Ладно, попробую, — вынужденно согласился Ник. — На самом деле, все видящие видят по-разному. Это ведь скорее образы, созданные нашим сознанием, чем реально существующие вещи. То есть, они существуют, но не в зрительной плоскости, — дожился, лекцию этому безалаберному тишодцу читает. — Так вот, эмоции для меня различаются по цветам. Радость зеленая, насмешка фиолетовая, страх синий. Понимаешь? — Мич кивнул головой. Может, действительно понимает? — У этого парня был только синий цвет. Один сплошной синий. Яркий такой, интенсивный. Смотреть на него больно. И все, больше ничего не было. Ни эмоций, ни черт характера, ни знаменитого тишодского упрямства. Пустота и синий цвет, представляешь?

— Представляю слабо, но, кажется, я понял, что ты хочешь сказать. — Мич невесело улыбнулся. — Страх ведь не может перекрыть абсолютно все. Значит, перекрыло что-то другое. А страх настолько сильный, что это другое его не удержало.

Не зря его Лейкен хвалит. Умный мальчик.

— Вот, — подтвердил Ник. — Мне всегда казалось, что настолько тишодцы бояться не умеют.

— Опять ошибаешься. — Мич мотнул головой и уставился себе под ноги. — Однажды я так боялся. Я тогда умирал. Переднюю обзорку сорвало, меня зажало прямо в кресле, попутно переломав половину ребер и правую ногу. В общем, было больно. А я сидел, слушал, как из рубки со свистом уносится воздух. Пытался понять цел ли комбез, или я могу уже прощаться с возможным потомством, меня ведь кроме этого комбеза ничто не защищало. Раз тридцать высчитывал, на сколько мне хватит воздуха. Пытался себя убедить, что меня успеют спасти, я же звал на помощь, всех подряд, начиная от ангелов и заканчивая моей ветреной мамой. И боялся. Собственно, я пытался делать все, что мне приходило в голову, только бы заглушить страх. Этот страх такой унизительный, чувствуешь себя чем-то таким, жалким. И у меня не получалось. Вот так вот.