Страница 71 из 85
Новый ген… да за такое многие ученые себе ногу отгрызут, лишь бы стать первооткрывателями. А я даже не могу поделиться с миром открытием.
Потому что на Земле нет фейри. Это легенда.
— Так вот, продуктом этого гена является неизвестный мне гормон. И тут вырисовывается интересная картина. Гормональный анализ показывает, что у вас незначительные отклонения от человека. Но! Окситоцин не вырабатывается. Он у вас есть, но этот неизвестный гормон его подавляет почти на сто процентов.
— Я знаю, что такое гормоны, — вмешался Доран, — но что дает этот самый окситоцин? Если его подавляют, значит так нужно.
— Возможно, — кивнула я. — Окситоцин еще называют гормоном нежности и радости. На физиологическом уровне окситоцин запускает механизм привязанности: он делает мать или отца привязанными к своему ребенку, привязывает женщину к своему сексуальному партнеру, а мужчине создает романтический настрой и готовность быть верным. По большому счету, окситоцин является еще и гормоном верности. Аерона сказала, что раньше фейри рожали без проблем. Так вот, окситоцин еще и помогает матке сокращаться, запускает механизм родов. Хэдин, я посмотрела твои книги. Там правда отмечается, что фейри рожали гораздо легче, чем люди. Так же упоминалось, что по описаниям рожениц, их накрывало небывалой волной счастья и безграничной любви к младенцу.
Пока я говорила, гипотеза становилась все стройнее.
— Так вот, на основе всего этого, я могу предположить, что когда-то у вас вырабатывался окситоцин. А потом перестал. Почему? Загадка. Значит, главная наша задача — заставить его вырабатываться вновь.
В лаборатории наступила тишина. И в этой тишине я видела, как все сильнее мрачнеет Доран. Если Аерона пока смотрела чуть недоумевающе, а Хэдин явно обдумывал сказанное мной и покачивал головой, то Король прямо на глазах становился похожим на грозовую тучу. Еще немного — и засверкают молнии.
Что я такого сказала? Или он ожидал других результатов? Мне стало не по себе, так как сразу припомнилось обещание Дорана, что в случае провала я стану гончей Дикой Охоты.
— Найди средство лечения, — мрачно проговорил Король.
Вот спасибо, что напомнил. А то я сама не догадалась.
— Главная проблема в том, что если даже вводить вам окситоцин лошадиными дозами, новый гормон его почти сразу подавит. Я не знаю, это… это похоже на какой-то защитный механизм. Но от чего? И почему он заработал именно здесь?
— Значит, надо как-то отключить выработку того гормона, — проговорил Хэдин.
— Вы о чем вообще? — протянула Аерона. — Вы мне скажите, у нас будут дети?
— Будут, — успокоила я, — осталось найти средство, чтобы включить то, от чего у вас будут дети. Недавно же был один случай. Когда фейри забеременела от человека.
— Бедняжка, — вздохнула Аерона, — хорошо, что муж понес наказание за такое. Подумаешь, полукровка, ну спрятали бы, воспитывали.
— Да, — медленно проговорила я, глядя перед собой, — полукровка… Хэдин, а полукровки рожают?
— Рожали. Сейчас нет.
— Значит ген-то доминантный, — проворчала я, — вот что, давайте говорить откровенно.
— Откровенность — благо, — согласился Доран. Я покосилась на него и медленно произнесла:
— Я нашла причину, но ее устранение — дело не одного дня.
— Рори, — протянул Хэдин, — ты уже сделала многое.
— Но недостаточно, — холодный голос Дорана как-то разом остудил всех. — Ты ведь сможешь это сделать?
— Если мне не будут угрожать! — огрызнулась я. Король промолчал, но так красноречиво, что пришлось прикусить язык и продолжить уже более мирным тоном:
— Я буду искать выход. Но! Пока не могу сказать, сколько времени это займет. И мне будет нужна еще литература. А, и сегодня я останусь на ночь тут.
— Зачем? — поинтересовался Доран, чуть приподнимая бровь.
— Затем, что по горячим следам мне легче думается. Завтра отосплюсь. А, Хэдин, для опытов надо будет приготовить несколько этих ваших… гомункулов. Их точно можно использовать?
— Недолговечная копия фейри, но без разума.
— Рори будет проверять все на мне, — вдруг подала голос Аерона, до этих пор хмурившаяся и смотревшая на всех по очереди. Я даже не сразу поняла, что она сказала. Потом осторожно проговорила, глядя на сжавшую кулаки брюнетку-красавицу.
— Аерона, с гормонами шутки плохи, если что.
Но принцесса и не думала пугаться.
— Не считай меня дурой, смертная, я прекрасно понимаю, что это такое. Но так будет шанс, что ты быстрее отыщешь средство. Гомункулы еще могут и не отреагировать. Хэдин врет, они не настолько безукоризненны. А вот чистокровная высшая фейри — самое то.
— Не вру! — возмутился лекарь. — Рори, гомункулы — идеальны для опытов.
— Я хочу участвовать в поиске лекарства! — подпрыгнула Аерона. — И даже ты, брат, не можешь запретить мне это делать! А знаешь почему? Ты знаешь!
Я перевела ошалевший взгляд на Дорана. Тот кивнул и проговорил:
— Тоска Аероны почти подошла к критической отметке. Дай ей шанс проявить себя.
— Или я уйду за грань Хаоса, — прошептала принцесса. Она вдруг словно осунулась и поникла.
— Ты не знаешь, Рори, что такое жить и понимать, что не можешь подарить новую жизнь. Которая снится тебе. А потом ты готова переспать с любым, кто в теории может помочь забеременеть. Дай мне шанс помочь тебе.
— Хорошо, — пробормотала я, мысленно решая, что ничего непроверенного вкалывать Аероне не стану. Чья-то мания не должна потом выйти мне боком.