Страница 24 из 123
Он не похож был на отца, вечно угрюмого и недовольного. Дядя Томаш тогда уже не почти вставал с кровати, потому что был болен раком, но находил в себе силы разговаривать с Поли и учить ее польскому языку, сочувствуя положению приживалки. Тетя Малгожата, сестры Крыся, Зося и братик Янык были чужими и сторонились русской приблуды. Что тогда говорить о других людях.
Ее травили, как зайца гоняя по дворам и переулкам, кричали в след «русска курва!», швыряли грязью и камнями. Взрослые не заступались за нее. А она, прибегая домой, падала к кровати дяди и плакала, не понимая за что так с ней.
-Люди глупые, доченька,- с сильным акцентом по-русски печально улыбаясь, говорил Томаш.- Ты должна быть сильной, уметь дать отпор. Нельзя все время убегать. Лето кончится, и ты пойдешь в школу. Нужно научиться стоять за себя. Не плачь, платье постираем, и оно будет чистым.
Он гладил ее по голове и Поли успокаивалась.
Она снова переживала тот страх загнанного животного. Перед глазами стены, повороты и их крики за спиной. Надо быстрее к дому, к дяде... и она спотыкается и падает в лужу.
-Русская свинья, зачем ты приехала?
-Возвращайся обратно!
Она уже закрыла руками голову, ожидая, когда начнут кидать камнями, но все замолчали.
Между ней и обидчиками встал он. Поли и сейчас помнит его серые глаза, тонкую мальчишескую фигуру, белокурый вихор не макушке. Словно ангел или прекрасный рыцарь Збышек встал на ее защиту. Он помог ей подняться, довел ее грязную до дома. И... она влюбилась по уши.
Последующий неполный год был самым счастливым в ее жизни. Она сдружилась со Збышеком, который опекал ее, и видимо тоже испытывал большую симпатию. Ушла языковая проблема, теперь Поли свободно говорила со всеми, к тому же она хорошо училась в польской школе. Еще она ухаживала за дядей и часто перед сном засиживалась с ним, слушая его рассказы о том, как он ездил учиться в Москву.
Только дядя Томаш несмотря на все старания умер и Поли очень сильно плакала сжимая его холодную руку, понимая что теряет по-настоящему родного человека. Через несколько месяцев она потеряла любимого Збышека. Тетя Малгожата отправила ее обратно в Россию, потому что ей было тяжело одной прокормить 4 детей, но она все же не забывала о бедной девочке, изредка присылая старые платья Крыси и рождественские открытки.
Поли сильнее укуталась в одеяло, казалось, что воспоминания усилили озноб.
Отец женился, его новая жена ждала ребеночка и Поли мешала, поэтому ее оправили к бабушке Марысе, которая жила в комнате в двухэтажном доме на окраине Тюмени. Марыся, в отличии от своего сына Томаша, была сдержана на эмоции и неразговорчива, от чего Поли ощущала себя одиноко.
Снова все повторялось, только теперь она была «сраной пшечкой», дополнительно к этому прибавилась нищета. Унижения в школе выводили ее из равновесия, к тому же теперь не кому было за нее заступиться, ей даже некому было пожаловаться.
Словно в кошмаре она вспомнила, как весь класс смеялся над ней, даже приход учителя не прекратил колкости и издевательства Наташи- звезды местного масштаба.
В нее полетели комки бумаги. «Ты должна быть сильной, уметь дать отпор. Нельзя все время убегать», -слова Томаша тогда звучали громче чем что-либо. Какая-то грязная тряпка упала ей на парту, испачкав тетрадь, и что-то в ее душе оборвалось, страх исчез, совсем.
Она тогда встала и целенаправленно подошла к Наташе и, взяв ее за волосы, дважды с силой ударила ее головой о парту. Наступила гробовая тишина. Поли, не выпуская волосы из руки, развернула голову лицом к себе и взяла в другую руку карандаш.
-Еще хоть раз что-нибудь вякнешь в мою сторону ебаная тварь, я тебе глаза выколю!
Она угрожающе пару раз махнула карандашом перед окровавленным лицом Наташи, а потом, как ни в чем не бывало, ушла на свое место.
Какое чувство покоя и уверенности в себе тогда наполнили ее и придали ей сил. После этого в школе ее сторонились и считали больной на голову, только Поли было все равно, главное чтоб ее не доставали.
-Да, да, дядя, нельзя убегать, -в бреду сказала Поли и очнулась.
«Я позвоню ему. Да, позвоню... Мне станет лучше завтра или послезавтра,- подумала она,- Хватит, саму себя поедом есть. Лучше знать все. Даже если он не любит и ему безразлично...»
Все же ей больно от этой мысли.
«Я стану просто еще мертвее душой», - подытожила она.
Так сложно признаться себе, что ты не сильная женщина, какой хочешь видеть себя. Даже самым сильным нужна опора. Она хотела опорой Олафа, его силу, доброту и конечно любовь.
И почему? Почему, нам – людям, нужна любовь? Мы так нуждаемся в любви другого человека и хотим любить сами. Ведь ошибаемся, обжигаемся, и все рано...
Она уже пережила одно предательство любви. Наверное, поэтому настоящая Полина была в глубине души холодна столько лет. А может она очень боится полюбить и вновь ошибиться.
Или уже ошиблась, как тогда… Конечно, он не был похож на Олафа.
Дима. Димочка. Это сейчас она может называть его имя спокойно. Псимазанутая саба. Нет, еще хуже - любящая женщина, готовая на все, именно на все ради любимого.