Хозяйка Бруно

Давно зажившим затылком Анна ощущала присутствие, рядом спящего человека и от упоения счастливой безмятежностью, двигаться не хотелось вообще. Привычка просыпаться рано, взяла свое. Перевернувшись на бок, она не удержалась от улыбки, Маркус спал крепко. Его лицо было спокойно и вечные проблемы, которые принимали форму глубокой складки на лбу, казалось были где-то далеко и не могли до него дотянуться... А может быть крепкому, здоровому сну поспособствовало то, что он устроил ей ночью, она даже сейчас покраснела, когда вспомнила с каким упоением они занимались любовью.

Счастье подобралось, как малолетний дворовый оболтус, исподтишка и залехватски, дав поджопника, с детской ехидной ухмылкой, оно теперь наблюдало за развитием событий. Равномерные порции, этой редкой эфемерной субстанции как-будто были противопоказаны Анне Версдейл.

Еще вчерашние проблемы, сегодня уже казались смешными. Да и какие это были проблемы? Несколько порванных скатертей, пересчет сметы расходов на грядущий год, выросшие цены на продукты, поиски нового поставщика на дичь.

Укутавшись в плед, Анна осторожно встала с кровати и подошла к огромному окну. Ее взгляд отрешенно впитывал заснеженный пейзаж. Высокие сосны, покоились под белыми, холодными боа, отдыхая в зимнем сне от весенне-летних нагрузок. По деревянным жилам не тек бесцветный сок, питая сердцевину живительной влагой, из земли не нужно было высасывать капли воды и жадно разносить их по веткам. Зима это отпуск для флоры, благодатное время покоя и передышка.

Она стояла босиком на темном деревянном полу и казалось не замечала, как ступни замерзли и окоченели. Из забытия ее вывела серая птица, которую она не успела разглядеть, будто брошенный камень, она резко взлетела из своего укрытия и взмыла в небо. Анна вздрогнула от неожиданно дернувшихся веток, с которых комьями свалился снег.

Анна обернулась и посмотрела на огромную кровать, Маркус даже не шелохнулся, едва ли не с головой укрытый теплым одеялом, он как и окружающая их природа набирался сил, давая своего организму передышку.

Через мгновение тишина снова окутала этот тихий уголок леса, в котором стоял всего один дом на несколько миль вокруг.

Маркус увез Анну не на курорт с пальмами с белым, пудровым песком, не на континент к Средиземноморью, чтобы насладиться солнцем, которое баловало своим присутствием людей чаще чем на туманном Альбионе в это время года.

Он каждый год в декабре, по безмолвной договоренности с женой, проводил две недели в дали от дел. Десять дней в году Маркус Дэнвуд мог принадлежать самому себе и Шарлин, предприняв несколько попыток выяснить куда пропадает ее муж, далеко не из ревности, а чтобы быть в курсе всего, так и не смогла его найти ни разу, что крайне ее бесило. Но отдавая, должное своему супругу, она давно уяснила одну простую вещь. Какие бы потаскухи не окружали Маркуса, как бы он ненавидел ее саму и чтобы она с ним не сделала, он всегда будет принадлежать ей, будет действовать в ее интересах, потому что единственное что интересует этого человека в жизни и вызывает истинное возбуждение всегда были и будут - деньги.

Шарлин прекрасно знала, что если копнет поглубже, то сможет найти Маркуса, наверняка, где-то в Индонезии в Богом забытом месте, в окружении загорелых местных красоток, которые поведутся и на его внешность, и на деньги.

Словно шестым чувством, Маркус понимал, насколько Шарлин была опасным противником и уже спустя пару лет после их свадьбы он удачно делился своими пристрастиями, вводя ее в глубокое заблуждение, на счет его привычек и слабостей. Он любил зиму, но нарочито часто проводил свободное время на дорогих курортах, расположенных ближе к экватору. Он стал опасаться ее, когда понял, что за зверь скрывается под личиной красоты и ухоженности, а потому в открытую шел в лобовую атаку с женой, чтобы она считала его глупцом.

Потому что всякий раз после открытой конфронтации, Шарлин измывалась над своим мужем, прибегая к насилию психологическому и физическому. Дэнвуд дарил ей уверенность в том, что страх - это прочный поводок, который тянется от его шеи к ее руке и хитрость эта с годами осела в воспаленном мозгу его жены, тем самым развязав ему руки.

Фьорд Балестранд, был раем отшельников и любимым местом, куда Маркус приезжал, чтобы набраться сил и отдохнуть душой и телом. Впервые за много лет, он прибыл сюда не один.

Когда, они уехали с Анной из детского лагеря, Маркус попросил ее взять только паспорт и одну смену одежды. Они не воспользовались ни самолетом, ни паромом, которые массово перевозили людей, требуя документы и дотошно регистрируя пассажиров в компьютерных базах данных.

Добравшись на арендованной Маркусом машине до Фрайзенбурга, они перекусили в первом попавшемся бистро и Маркус настоял на том, чтобы зайти в магазин и купить для Анны теплые вещи, обувь и мелочи, вроде зубной щетки, которые нужны каждому человеку. После, они сели на рыбацкий корабль, капитану которого Маркус щедро заплатил, за отсутствие вопросов.

Пару дней они добирались до Норвегии, благо, что море было спокойным и погода не нарушила планов. Высадившись в Хегесунне, Маркус арендовал небольшой катер, также не обделив его владельца, дав больше вдвое, чем тот запросил и встав за штурвал, уверенно повел его вдоль изрезанного фьордами берега. В январе они все покроются льдом, а декабрь позволял еще легким судам беспрепятственно передвигаться по живописным уголкам этой северной страны.

Вспомнив, с каким удивительным умиротворением, Маркус всматривался в водную гладь, как катер легко рассекал темную, ледяную воду, Анна невольно улыбнулась. Она никогда не видела Дэнвуда таким .... Трудно подобрать слова, чтобы описать его лицо, которое светилось и буквально менялось на глазах. Он, казался, старше на целую жизнь. Настороженные, холодные глаза смягчались, в уголках появились мелкие складки от довольного прищура, а с губ не сходила полуулыбка. Когда из-за согнутых под гнетом снега деревьев показалась небольшая пристань и добротный дом, сложенный из камня и отделанный деревом, Анна могла поклясться, что услышала облегченный вздох Маркуса, словно он вернулся домой.