Хозяйка Бруно

Легкая улыбка, которую так любила Анна промелькнула на его лице. Эта пытка была невыносимой.

- И как? Получается?

Еще один шаг...

- Не очень, - прошептала она в ответ, когда слезы подступили к горлу.

Он за секунду подлетел к ней и прижал к себе.

Анна разрыдалась, не находя в себе больше сил сдерживаться. Выпуская то, что долгое время прессовалось сомнениями, едкими издевками, ее уверенность, каждый день проходила испытание на прочность, ее жизнь полностью вышла из-под контроля. Она жила в своем дому, в своей квартире, которую в последнее время перестала узнавать и что еще более страшное — перестала любить. Ее любовь переместилась на одного человека... Правда, теперь, у него появился маленький конкурент. Но это же другая любовь?

- Как же я ждала! Доказывала всем, что они неправы... Потом в один миг, поверила твоим словам и попала, словно в ад. А потом опять, эта проклятая надежда, когда увидела свое кольцо на твоей руке... Зачем же надо было этот балаган устраивать?

Маркус осторожно отстранил от себя Анну, когда понял, что слишком сильно прижал ее к себе.

- Этот балаган, спас тебя и ребенка. Моего ребенка. Ты не знаешь на что способна моя жена. Она страшный человек и обладает чудовищной властью. Нам надо торопиться.

Анна замерла, не в силах возразить.

- Куда?

- Меня отпустили всего на месяц.

- Что значит «отпустили»? - Анна недоуменно посмотрела.

Не в силах подобрать слова, чтобы описать свое состояние, Дэнвуд сцепил зубы.

- Не было дня, чтобы я не думал о тебе. Да, я поступил с тобой по-свински, как последняя тварь, но только ради твоего счастья и безопасности. Тем более, что тогда я не понимал, что ты для меня значишь. Не хочу показаться жестоким... Хотя о чем это я? Полуправда между нами не приживается...

По прежнему пребывая в странном оцепенении, девушка производила впечатление глухой, но на самом деле ее иссушенные страданиями мозги, получили пищу для размышления, в данный момент со скрипом запуская механизм мышления. Она вглядывалась в его изможденное лицо, под серыми глазами пролегли темные тени.

Не сказав ничего конкретного, Маркус не пустился в оправдания, не рассказал, какие муки выпали на его долю за эти месяца, но Анна читала это в его облике. Как бы не было больно ей, ничего фатального с ее жизнью не произошло. В худшем случае, она снова откроет ресторан через три года. Это будет своего рода декретный отпуск, ее беременность родня приняла более чем благосклонно, заявив, что они одна семья и первый внук, это повод для гордости.

Анна ждала мальчика.

Но то, что происходило в жизни Маркуса, пугало ее больше. Анна нутром чувствовала, как ему тяжело.

- Пойми, то что я оставил во Франции было смыслом моей жизни и целью, к которой я шел слишком долго и делал страшные вещи, ради ее достижения... Деньги определяли самую мою суть. Я поклялся себе, что никогда больше не вернусь пока не покончу со своей прежней жизнью. Но все обернуло по-другому, - он словно прочитал ее мысли.

Он смягчился в лице и тяжело вздохнув, медленно подошел к Анне, полностью игнорируя ее смятение и мечущуюся в глазах панику.

Заключив ее лицо в ладони, он порывисто прижался губами к ее губам, чувствуя, как жаркая волна выливается из груди и накрывает с головой, отключая воспоминания и пережитые муки. Поглощая с жадностью, каждое мгновение поцелуя, Анна ощущала полную безвольность и счастье, которое трудно было перенести на слова и описать.

Неимоверными усилиями сдерживая руки, которые хотели вцепиться в столь страстно обожаемое тело, Анна впитывала в память каждую секунду, каждое движение губ Дэнвуда, отказывая себе в удовольствии ответить на поцелуй. Или она все же ответила? Ее разрывало множество вопросов.

Вдруг Маркус замер и отстранился. Его глаза вглядывались в лицо, добираясь до самых потайных уголков души в попытке найти отклик.

Цепляясь за остатки разума, Анна отняла от своего лица руки Маркуса, проклиная все на свете, что наслаждается этим прикосновением, которое выбивало из нее саму способность здраво рассуждать.

Тишину нарушали только едва слышное дыхание.

Маркус шептал слова, которые потоком лились, вместе с радостью, распиравшей его грудь. Тонкие руки Анны намертво вцепились в его куртку, боясь отпустить.

По ее лицу текли слезы, которые Маркус безустанно вытирал, не подпуская противную соленую влагу к своим глазам. Казалось стоило только моргнуть и ...

- Ну, успокойся. Милая... Скоро все уладится.

- Врешь! Совсем не скоро!

- Я ведь здесь. Серж был прав... При всей твоей непрошибаемости, на тебя слишком многое свалилось.

- Кто бы говорил! Ты на себя давно в зеркало смотрел?

- Пожалуй, мы не станем мериться с тобой своими проблемами. Договорились!

- В самолете и поговорите. Он пошел вещи собирать.

- Вещи?! Все его вещи у меня!

Маркус с удивлением посмотрел на Анну.

- Серж у меня уже больше месяца живет. Он лишился работы, после того, как закрыли «Бруно». А старая Шарлотта, у которой он снимал квартиру никому поблажек не делает. То, что он зарабатывает в забегаловке, в которую его снисходительно взяли, без специального образования, - Анна горько ухмыльнулась, - едва хватает, чтобы мы сводили концы с концами. Я живу на пособие и сама предложила ему пожить у меня, хоть какая-то экономия будет.

Анна так спокойно рассуждала о своем жалком положении, что не сразу заметила, как Маркус с ужасом на нее смотрит.

- Вы что тут голодаете?

Ему сразу вспомнилось, как он в Париже ежедневно выбрасывал в мусорку деликатесы, на которые не хватало аппетита, чтобы проглотить их полностью. Лучшие рестораны не могли ему угодить, пока Анна, сводила здесь концы с концами. И это продолжалось бы неизвестно до каких пор, если бы Серж не запнул свою гордость и не приехал бы за ним. Хотя гордость здесь стояла в конце очереди. Все их нужды и устремления меркли и гасли по сравнению с тем, что такое положение вещей было неприемлемым для ребенка, которого Анна носила под сердцем.