Страница 128 из 206
Совесть тяжело протискивалась сквозь дебри алчности, но терпела поразительное фиаско на подступах к практичности Дэнвуда, которая махала ярким плакатом перед его лицом, на котором недвусмысленно было написано - без разноцветных бумажек, ты автоматически возвращается к тому с чего начал - к нищите и работе на одну зарплату - его ночному кошмару. Дэнвуд знал, что он редкостная мразь, но к сожалению не осозновал всего масштаба этой беды, считая что обеспеченная мразь, много выигрышнее смотрится, чем мразь бедствующая и нуждающаяся. После осуществления задуманного, он мог рассчитывать на довольно безбедную жизнь, но опять же надо было вести себя крайне осторожно и не привлекать внимания поспешными действиями.
Под гнетом диктатуры собственной жены Маркус и раньше позволял своим нервам сдавать, что выливалось в затяжной запой и недели проведенные в стенах у мадам Батилурье.
Лола Батилурье, крайне уважала Дэнвуда за щедрость и сочувствовала ему с выбором жены. Однако, Маркус, подверженный сильным перепадам настроения, ни раз выгонял всех "жриц любви", предпочитая бурной оргии, тихую беседу-исповедь с хозяйкой борделя, которая даже умудряясь не произнести ни слова, будто забирала часть его тяжелой ноши после откровенного разговора, просто позволив словам пройти через ее маленькие, уже немолодые, уши.
Он курил сигареты одну за одной, она потихоньку цедила абсент и медленно кивала головой, но не просто, как китайская игрушка-сувенир, а проникновенно и честно.
Не ведая других способов борьбы со стрессом, как широкий путь саморазрушения, Дэнвуд приложил усилия и сошел с дистанции. Стоически выдержал неделю "карантина" после срыва - пил только воду и не вылезал из тренажерного зала.
Но самым действенным отдохновением были встречи с немногочисленными друзьями- людьми, которых Маркус всеми силами старался не афишировать перед женой. И тут снова на помощь приходила Лола. Давным давно заприметив за собой не аккуратную слежку со стороны своей маниакально деградирующей жены, Маркус не имел ничего против, рассматривая подобную жизнь, как игру со стихийно возникающими правилами.
Он заказывал "стандартный" набор развлечений у Лолы, заполнял номер дорогой выпивкой и едой, оставлял шлюх, строго настрого наказав им веселиться и тихонько ускользал через потайной ход, который выводил его едва ли не с другой стороны улицы. И все потому, что Лола радела за свой бизнес, а состоятельные клиенты помимо разного рода "условий" и извращенных требований требовали конфиденциальности. Приходилось вертеться.
Встреча с Сезаром была назначена на девять вечера в кафе напротив отделения криминалистической судмедэкспертизы на улице Лефебвр. Серый, унылый вид городского пейзажа никоим образом не удручал жизнерадостного доктора, в отличии от его коллег. На парковке отделения стояли несколько полицейских машин и два фургона коронеров. Трое человек стояли на улице и дымили сигаретами недалеко от таблички, которая была спасательным кругом для курильщиков. Маркус угрюмо посмотрел на струйки дыма, которые вились вокруг голов с застывшими, задумчивыми лицами. Некоторые выкуривали сразу по две сигареты, с сожалением выкидывая окурки, когда те тлели уже на фильтре.
В кафе было немноголюдно и посетители все больше толпились в уютном баре, где на стене висел небольшой плоский телевизор, включенный на спортивной канале. Усталые лица, немного светлели за кружкой темного пива. Дэнвуд заказал кофе и опустил лицо, уставившись на полированную столешницу, задумчиво гоняя в пальцах зубочистку.
- Ой, ну хоть бы раз, ты порадовал меня менее угрюмой физиономией, дружище!
Бодрый, сочный голос обозначил приход Сезара.
Брызжущий позитивом и энергией мсье Жильи, казалось впитал всю способность радоваться жизни, которая в свое время покинула Дэнвуда. Маркус поражался способности друга не задумываться над набором проблем, каждого уважающего себя человека в современном мире: войны, убийства, коррупция, болезни, политика...
Сезар, словно, был по ту стороны действительности, будто ежедневное общение со смертью, дало ему некую привелегию и он мог позволить себе не обращать внимание на суетные проблемы "простых смертных", потому и не стоиломечтать увидеть палотогоанатома в задумчивости или печали, которые вполне логичны и законны в любом объеме, учитывая его профессию. Казалось запах нафталина и разлагающихся тел оказывал на Сезара эффект веселительного газа.
Теплый огонек дружеского присутствия разбавил черноту в душе Маркуса и уже за это он был мысленно благодарен.
- Рад тебя видеть, Сезар, - с кривыми губами, которые якобы улыбались, Маркус поднялся из-за стола и пожал протянутую другом руку.
- Давно мы не виделись! Как дела? - казалось вокруг Сезара даже воздух начинал пританцовывать. Здоровяк крутанулся на скрипучем диване, обитым зеленым дермантином, ища глазами официантку. - Катрин! Душа моя, будь добра, пива и сэндвич с ветчиной. Двойной!
Симпатичная, пухлая девушка, обслуживающая клиентом в противоположном углу зала, кивнула, радостно улыбаясь и быстро записав заказ в маленький блокнот, шмыгнула на кухню.
- Ну, рассказывай! Как праздники? Где провел их? Хотя погоди! Судя по твоему лицу я нес того вопроса начал! Что на этот раз выкинула Шарли? - зачерпнув горсть фисташек, из вазочки на столе, Сезар попытался придать лицу серьезное выражение и превратился в слух. Дэнвуд едва заметно улыбнулся. Аппетит друга был не убиваем.
- Неужели я так предсказуем? - Маркус ухмыльнулся и опустил глаза. - Шарлин в своем репертуаре, но дело не в ней! Хотя, косвенно всегда в ней... Разве я только с проблемами к тебе прихожу, Сезар?
- Ты сам одна большая ходячая проблема, дружище. Встречаемся мы с тобой просто так, для того чтобы напиться или чтобы ты излил мне душу - все ведет к одному. К твоей поразительной способности окружать себя проблемами!
Дэнвуд быстро вскинул голову. Жильи обладал уникальным даром зреть в корень, будто душа собеседника была очередным препарированным телом на хирургическом столе.