Страница 119 из 206
В предрассветной тьме спокойное лицо Анны, ее размеренное дыхание, окутанное безмятежным сном невольно питали надежду, что вчерашний день это один из тысячи счастливых дней, которые им суждено прожить вместе..
Просидев над спящей девушкой четверть часа, Дэнвуд никак не мог решиться последовать собственному плану, который по полочкам разложил у себя в голове еще до приезда в Портсмут. Простота плана была же его сильной стороной - Анна не должна никоим образом привлечь к себе внимание Шарлин и Маркус, должен приложить все усилия, чтобы внимание его жены было полностью поглощено тем хаосом, который он собирался устроить в Лесо де Прош.
Тишина и прохлада, царившие в комнате, мягкое тиканье старинных напольных часов, приглушенный свист ледяного ветра за окном, который крутил рои снежинок, на что Маркус не переводил взгляд - он понимал, что каждая деталь до конца его дней осядет в его памяти.
Нежно поцеловав Анну в лоб, он едва заставил себя оторвать губы, сердце стиснула в зазубренные тиски сильная боль, от которой он поморщился. Его пальцы нежно прикоснулись к шелковистым волосам и через мгновенье сжались в кулак, так что побелели костяшки. Что толку тянуть время?
Его тянули назад деньги, которые должны были ему помочь выбраться из ада, в который превратилась его жизнь. Алчность всегда подминала Маркуса и в первую очередь это происходило в его голове, где роились сомнения в собственный силах, которые были ничтожны, чтобы добиться чего-то самому. Нужда была отвратительна и неизбежна, чтобы поднять свое дело. Роскошь и вседозволенность намертво привязали малодушного парнишку, вылепив из него отвратительную циничную сволочь со временем.
Стройная фигура Дэнвуда бесшумно и быстро двигалась по комнате. Маркус подхватил свою дорожную сумку и вышел в гостиную, сорвал с вешалки куртку, открыл входную дверь, на секунду замешкавшись на пороге. Внезапно его охватило желание оглянуться, но приняв этот порыв за несвойственную ему мягкотелость, решительно вышел из квартиры.
Убедив Анну прошлым вечером, что он обязательно ее разбудит, чтобы они смогли попрощаться, но не решился еще раз заглянуть в ее глаза, в которых только и видел, что невероятное доверие и любовь. Непременно он почувствовал бы себя горсткой дерьма, зная, что обманывает эту невероятную женщину. Ведь и раньше ему приходилось оставлять женщин без объяснений и предупреждения, после бурно проведенной ночи, но в данном случае, его подлость, впервые в жизни была продиктована зовом совести.
Так, им обоим будет легче. Анна умная девочка и все поймет. Жалко вот только, что плакать будет. Разумеется наедине с собой, она же не привыкла показывать слабину.
Морозный воздух на улице мгновенно накинулся на лицо, безжалостно жаля и иссушивая холодом кожу. Маркус гнал от себя всплывающие в голове образы, того как Анна поведет себя, когда обнаружит, что он буквально сбежал... Злость и ненависть к самому себе подгоняли его действия, движения были почти механическими.
Приглушенный гул мотора арендованной машины, яркий свет фар, отражавшийся от снега и руки сжимающие руль - вывели Маркуса из ступора, он вырулил со стоянки ресторана. Автомобиль плавно выехал на дорогу, шипованная резина впилась в спрессованный снег. Вдавив педаль газа в пол, Дэнвуд не сводил взгляда с убегающей вперед бесконечной дорожной ленты и через несколько минут он выехал за черту города.
С каждой милей как будто становилось легче. Кривая, горькая ухмылка перекосила губы мужчины.
«Ничего... Она поймет все правильно и глупостей делать не будет. В конце концов он не разбитое сердце ей оставляет и легкая встряска вернет ее в реальный мир, что полезно для здоровья, при условии, что в голове, серое вещество перевешивает размер романтических амбиций», - с нездоровой веселостью подумал Маркус и включил звук телефона.
Пять утра непростительно раннее время для французов, а потому до Хитроу можно было не беспокоиться на счет звонков. Машин на дороге было немного, а потому к десяти часам, Маркус сдаст свой автомобиль на поруки транспортной компании, у которой его арендовал.
Шумный, суетливый Лондон не позволял прислушиваться к внутреннему голосу, который уже не шептал, а орал во все горло, чтобы Маркус никогда не возвращался в Эксетер. Шарлин придет в бешенство, когда поймет, что он затеял и будет искать самые болевые точки у своего мужа. Ей всего то и надо, что дать своим головорезам проверить маршрут его передвижений за последние пол года. Больше трех поездок в одну страну, это уже подозрительно. Потом она поднимет список партнеров из Англии, который не так уж и велик и Анна окажется в страшной опасности...
Решительно отмахнувшись от грызущих сомнений и жутких картин, которые рисовало его воображение, Дэнвуд с радостью взглянул на дорожный указатель на шоссе М3, впереди был Ричмонд, а там Кенсингтон, Мерилбон и рукой подать до Сити роуд, на которой располагался аэропорт.
Непередаваемая атмосфера Лондона заставляла каждый раз Маркуса удивляться, как английский консерватизм уживается с современными альтернативными философиями, наводнившими Англию за последние пару десятилетий. Эта притянутая за уши толерантность, уступала свои позиции под натиском последствий агитации свободы личности и потоку информации, льющейся из Интернета.
Самое примечательное, что правительство настолько хорошо заботится о своих гражданах, что все больше молодых людей, предпочитает бездельничать. А почему нет? При пособии, почти в пятьсот долларов в неделю, можно не думать о завтрашнем дне, если запросы невелики. И как Анна отличалась от коренных британцев, к которым относилась.
Опять Анна!
Каждая мысль так или иначе приводила к ней.
Стиснув зубы, Дэнвуд судорожно бросил взгляд на наручные часы.
Часы!
Привычной тяжести дорогого браслета на левой руке не чувствовалось. На мизинце лишь тускло поблескивала тонкая полоска серебра.
На память...
Стараясь не отвлекаться от дороги, Дэнвуд принялся стаскивать незамысловатое кольцо. Будто приклеенное, оно с трудом уступало позиции и сдалось окончательно через пару минут. Палец горел огнем и в голове пульсировали две противоборствующие мысли: первая - тут же вышвырнуть кольцо в окно, на дорогу, но тут же в мозг вгрызалась другая - это вещица, одна единственная, все что осталось от Анны.