Кнопка

- Погода поменялась, - сказала я. – Не волнуйся, сейчас я тебе заварю горячего чая, дам обезболивающей настойки.

Тарас зажмурился, скрипя зубами.

Я ушла в подсобное помещение, где в маленьком котелке, подвешенном над очагом, всегда была кипящая вода, взяла в руки кружку и...

Мгновенно все изменилось. Как будто в жаркий полдень внезапно налетели тучи, которые закрыли солнце, или как будто меня ударили в солнечное сплетение. В обычно шумной лечебнице воцарилась тишина.

Я все еще следила глазами за выпавшей из моих рук кружкой, которая катилась по полу, как снова зашумело в коридорах и комнатах.

- Что это было? – спрашивали люди друг у друга. – Что случилось?

- Таша! – в дверь ворвался хромающий Тарас. Глаза у него были безумные.

- Зачем ты встал с кровати? – машинально спросила я.

Он быстро подхромал ко мне, обнял своими сильными ручищами и крепко прижал к себе.

- Таша, как ты? Все в порядке? Таша, что-то случилось, я знаю, что-то опасное, Таша, я боюсь за тебя...

- Прорыв, - прошептала я. – Начался Прорыв.

Тарас шумно задышал, еще крепче прижимая меня к себе.

- Прорыв, люди, это Прорыв, - закричал кто-то в коридоре. – Я знаю, у нас в деревне такое же было, люди, спасайтесь! Смерть всем!

Я начала вырываться из объятий кузнеца.

- Пусти, ну, пусти же! Надо успокоить этого крикуна, пока все не запаниковали...

- Без тебя справятся, - сказал Тарас, и был прав – в коридоре раздавались резкие, отрывистые команды лекарей. Хладнокровные коллеги быстро взяли ситуацию под свой контроль, не давая панике разгореться.

- Я защищу тебя, - сказал Тарас, отстраняя меня от себя, и глядя мне в глаза. – Таша, с тобой ничего не случится, пока я рядом, поняла?

- Со мной и так ничего не случится, - возразила я. – Я буду здесь, в лечебнице, помогать людям. Здесь хорошая охрана, мы готовились..

- Ты знала?

Я кивнула.

- Почему не сказала мне?

- Ректор приказал никому не говорить, чтобы не было паники.

- И это после того как... ладно, сейчас не время выяснять отношения. Дай мне чего-нибудь, чтобы я продержался на ногах все это время.

- Погоди-ка. Что ты собираешься делать? Ты болен! У тебя на ногах переломы еще окончательно не срослись! А как же твоя головная боль?

- И что? – горько усмехнулся Тарас. – Таша, ты разве не понимаешь? Ах, да, ведь ты же не любишь меня. А я вот тебя люблю. И я знаю тебя. Ты обязательно ринешься в самое опасное место, исполнять свой так называемый долг. Я должен защитить тебя, если не от того, что сейчас проникло в наш мир, то хотя бы от тебя. Таша, я люблю тебя. Я должен тебя беречь так же, как ты должна помогать всем страдающим людям. Это чувство сильнее меня и сильнее боли.

Я глядела в его темные глаза, осознавая, что я до сих пор не понимала и не задумывалась о чувствах стоящего передо мной человека. Наши глаза были на одном уровне, и то, как он на меня смотрел, сказало мне, что, в сущности, у меня не было выбора. Страдающий от боли или хорошо себя чувствующий, Тарас не отступится. Он будет рядом, чтобы защитить меня. Даже не смотря на то, что я его не люблю, и он об этом знает.

- Да, Тарас, я поняла, - сказала я. – Ты получишь стимулирующие и болеутоляющие вещества.

- Спасибо, - он прижался своими губами к моим, и на этот раз его поцелуй уже не вызвал у меня такого отторжения, как это было ранее.

- Таша! – Дмитрий распахнул дверь. – О, Таракан на твою голову, нашла время целоваться! Ректор тебя требует срочно к себе.

- Зачем? – хмуро спросил Тарас.

- Ему нужны люди, способные сохранять спокойствие, - объяснил Дмитрий.

- Сейчас буду, - я полезла в шкаф, где хранились порошки, бросая в свою верную аптекарскую сумочку все, что может понадобиться, чтобы поддержать Тараса.

Мы вместе зашли в кабинет ректора, где уже собрался военный совет – преподаватели, студенты старших курсов и даже несколько человек в форме стражи. Павел мельком глянул на Тараса, кивнул мне и повернулся большой карте города, которую крепили к стене двое учащихся.

- Большая часть студентов первого-четвертого курса сегодня утром были откомандированы мной во все аптеки города, - сказал ректор. – Они будут выполнять основную работу по первой помощи людям.

Вот как! А я-то думала, что младшекурсники сплетничают по кабинетам. Теперь понятно, почему их не было видно!

- Мы еще не знаем, в каком месте и как далеко от города произошел Прорыв, - сказал стражник с роскошными усами, свисающими до груди, - но я жду донесений. Уже отдан приказ, стражники объявляют на улицах о Прорыве и о том, чтобы люди укрывались в подвалах и не выходили на улицу.

- Все равно большинство попрется, - с досадой сказал еще один стражник, седой-седой, - «Ах, как там моя собачка, которая гуляла на улице?», «Ах, как там моя бабушка?». Тьху!