Кнопка

Дома меня ждали неприятности, впрочем, ожидаемые – родители в ужасном настроении.

- Таша! - отец сразу начал с крика, даже не дав мне раздеться. Мама положила ему на плечо руку, но он ее сбросил. – Ты сломала все, что я строил для вас годами!

- Папа, - я устало опустилась на стул, который стоял в прихожей, - что случилось?

- Меня выгнали с работы! – заорал отец еще громче.

Я даже не поморщилась. Я просто ждала – какую гадость Таракан подкинет мне еще? Я не знала, почему он ополчился на меня, но дела с каждым днем становились все хуже и хуже.

- Что ты натворила? – продолжал отец. – Почем господа маги выслали моему начальству письмо? Откуда они вообще знали, где я работаю?

- Я анкету заполняла, когда поступала на работу, - сказала я, рассматривая трещины на стене. – Им были необходимы данные на всех ближайших родственников.

Мама принесла с кухни чай, и, пока отец судорожно пил, объяснила мне:

- Отцу разрешили доработать на строительстве дома, и сегодня дали расчет. Он боится, что после того, как маги выразили свое негодование твоим воспитанием, его больше не возьмут на работу.

- Ну и прекрасно, - равнодушно сказала я. – Папа, давно пора было съездить к твоим родственникам в деревню. Заодно и маму оздоровишь. У братьев в школе скоро каникулы.

- Ты что, не понимаешь? – отец собрался с силами для нового взрыва негодования. – На что мы будем жить? Нам придется вернуться обратно в трущобы! А твоей матери нужно полноценно питаться и необходимы хорошие условия для жизни! А твои братья? В них же, как в бездонные бочки продукты падают! Никакой прибыли от вас, только проблемы! И еще ты на моей шее! Чтобы немедленно вышла замуж! Хоть одной заботой меньше.

- Я не могу сейчас замуж выйти, - сказала я, с трудом вставая. Все тело ломило от усталости, я еще была очень слаба после болезни. – Тарас травмирован, лежит в лечебнице.

- Как бы там ни было, больше я тебя кормить не намерен! – рявкнул отец.

- И не надо, - я пожала плечами, чувствуя, как странное оцепенение проникает в душу. – Папа, я уже довольно давно обеспечиваю себя сама.

- Ты живешь под моей крышей! – заорал отец. – Я всегда знал, что эта твоя блажь учиться никогда ни к чему хорошему не приведет!

Я посмотрела на маму. Она держала отца за рукав и испуганно заглядывала ему в лицо. До меня ей, видимо, не было никакого дела.

Молча слушая, как отец громко вопрошает судьбу за что ему достались такие ужасные дети, я открывала двери. Почему-то они мне казались невероятно тяжелыми. Я вышла на лестничную площадку, меня никто не задерживал. Я могла понять отца – он не виноват, что его начальник, в отличие от моего ректора, испугался письма из Академии. Снова тот мир, который мой папа строил, не жалея сил, разрушался. И на этот раз это был не магический Прорыв, теперь перед отцом стояла я, виновница очередной его жизненной катастрофы. И он выплеснул на меня свой гнев и обиду, которые накопились у него за все годы неудач, которые преследовали нашу семью с момента Прорыва пятнадцать лет назад. За то время, когда мы скитались по родственникам по деревням, когда тяжело болела мама, когда мы переехали в город и были вынуждены жить в самых бедняцких трущобах. И вот, когда, казалось бы, все устроилось, жизнь стала стабильной, отец снова теряет работу. В его возрасте так нелегко начинать все сначала!

Но как же все таки мне сейчас было обидно! Как больно! Почему отец даже не спросил, а как себя чувствую я? как у меня дела в колледже, возможно, меня оттуда исключили! Почему он не поддержал меня? И мама ни слова не сказала! Как же больно... Как же тяжело...

Я брела, брела, брела по улицам, ничего не замечая вокруг, пока не попала в городской сад. В нем было тихо-тихо, ни одна веточка заледеневших деревьев не шевелилась. На аллеях было пусто, тихо и холодно – так же, как и в моей душе. Я опустилась на скамейку, даже не потрудившись расчистить снег. И закрыла глаза, обхватив себя руками. Я устала. Слишком устала бороться за себя, за своих братьев, поддерживать, помогать, понимать. А сейчас я отдохну. Просто закрою глаза и отдохну...

... – Открой глаза, открой, - уговаривал меня кто-то. – Ну, Кнопка, хватит придуриваться, я влил в тебя столько магии, что и мертвого можно поднять! Кнопка! Таракан на твою голову! Скажи хоть что-то!

Я не хотела открывать глаза. Во всем теле была приятная легкость. В душе царила пустота. Зачем что-то делать, если мне сейчас так хорошо?

- Кнопка! Кнопка! Ну, что же мне с тобой делать, а?

Неожиданно к моим губам прижались другие, такие горячие, что я чуть не вскрикнула. И снова, как в ночь бала, я провалилась в невероятные ощущения, когда каждая клеточка тела вибрировала и горела, когда по кончикам пальцев и по позвоночнику бегали мурашки. И все же эти поцелуи были другими. Сейчас Эрнесто просил... просил меня о чем-то. Он прижимал меня к себе крепко-крепко, не давая моему безвольному телу упасть. Внезапно я поняла, что я сижу у него на коленях, что моей щеки касается жесткая и плотная ткань мантии мага. Эрнесто нежно целовал меня, слегка покачивая, как убаюкивают детей.

- Кнопка, - прошептал он в ухо, щекоча мое лицо распущенными волосами. – Все что ни делается, все к лучшему, и нет никакой причины умирать в парке из-за какой-то ерунды.