Страница 57 из 67
- Он вчера пил на спор с Сином. – ответил ему его подчиненный.
- Нет. – Тина смотрела на них, как на психически нездоровых – Томо никогда не пьянеет.
- А он и не пьяный. – просветил ее Саэ – Это сок кадарты, в концентрированном виде ядовит и противоядия не существует. В разбавленном является чем-то вроде наркотика. Привыкания не вызывает, но употребивший вырубается на очень продолжительное время и видит счастливые сны о розовых облаках и золоченых лошадках, бегающих по радуге наперегонки с бабочками. Ближайшие сутки мы его и пожарной сиреной не поднимем, а как проснется – еще сутки блевать будет. А вот у Сина на эту пакость стойкий иммунитет. Кстати, а где у нас виновник?
И рикты хором признались, что со вчерашнего вечера Сина никто не видел. Комната рикта так же пустовала, и машина, на которой приехал Саэ, тоже отсутствовала.
Саэ был мрачнее тучи. Остальные тоже радостью не светились. И каждый мрачно размышлял о чем-то своем. Наконец, молчание разорвал глава незваных гостей:
- Иму что-нибудь пил или ел после нашего знакомства?
Ответила ему Миа:
- Нет. Я все время после вашего знакомства просидела под его дверью. И любому из ваших людей переломала бы ноги, если они попытались бы к нему проникнуть.
- И ты не спала?
- Иногда дремала. – краснея, покаялась она – Но к двери точно никто не подходил, я бы тут же проснулась. А утром Иму не было в комнате, только дверь на веранду была открыта.
- Не выломана. – заметила Тина – Открыта. Иму сам открыл дверь кому-то, или же просто вышел туда. Саэ, я понимаю, что вы не можете поверить… Но Иму исчез, Томо опоили, и Сина тоже нет. Сложите, пожалуйста, два и два.
- Я уже сложил Тина. – в глазах рикта легко читалась и ярость, и боль от предательства – Оставьте меня в этой комнате одного, пожалуйста. Томо можете не забирать, он не помешает.
Оставшись один, Саэ подошел к большому зеркалу, возле которого не один вечер провел его внук, сдернул с него ткань и прикоснулся пальцами к гладкой поверхности стекла:
- Я ведь доверял тебе, Син…
Первое, что почувствовал Иму, была жуткая головная боль, которая лишь усиливалась от тряски. Во рту был противный привкус крови, но сплюнуть ее он не мог, а еще ему очень хотелось пить. Разлепив глаза, он обнаружил себя на полу какого-то фургона. Связанные руки и ноги затекли и, как только он попытался пошевелиться, отозвались болью, словно в них тыкали тысячами крохотных, но острых иголок. Перевернуться на спину не давали связанные и страшно затекшие руки, кричать он тоже не мог, по причине заклеенного рта. Да и зачем ему вообще кричать? Борясь с головной болью, он усиленно думал о том, что даже если и освободит рот, то вот с руками этот фокус не выйдет. Или выйдет? А дальше что? Куда ему деться из запертого фургона на скорости примерно в 90 километров? Он даже не знает, где сейчас находится эта консервная банка, внутри которой его заперли, и какое сейчас время суток, и каких по счету суток с момента его похищения? Из-за своего положения «мордой в пол» он даже не мог как следует рассмотреть пространство фургона.
Решив разбирать проблемы по мере их поступления, он принялся активно дергать руками и ногами в попытке нормализовать кровообращение. Когда это ему удалось, он активировал все мышцы лица, чтобы хоть немного ослабить плотный скотч, затем чуть приоткрыть рот, так чтобы немного высунуть язык. Хорошо, что не кляп вставили. Только вот упрямая липкая лента никак не желала расставаться с его ртом. Руки были смотаны за спиной, и это плохо, но в запястьях, что уже лучше. Тяжко вздохнув, Иму кое-как перевернулся на спину, поелозил, удобнее устраивая локти и лопатки, поднял связанные ноги и по миллиметру, кряхтя, как разбитый радикулитом дед, протащил-таки связанные запястья через ноги. Ранее ему никогда не приходилось совершать таких телодвижений и теперь казалось, будто его тянули на дыбе. Трясущимися от пережитого напряжения руками с почти онемевшими пальцами, настолько туго его упаковали, он все-таки сдернул с лица изрядно надоевшую ленту. Пересохшие губы тут же дали о себе знать: ощущения такие «приятные», что аж слезы из глаз, нижняя губа треснула до крови. Не обращая внимания на дискомфорт во всем организме, Лис зубами нащупал кончик клейкой ленты и принялся разматывать руки. Дело оказалось не таким уж и простым, как казалось: скотч путался, местами не желал отдираться и лип к зубам, но он, шипя непроизносимые в приличном обществе словообороты, таки справился. Освободить ноги было уже не сложно.
Теперь он мог осмотреть весь фургон. Кроме самого Иму тут не было ни единого предмета, а размеры кузова наводили на мысль, что это либо фура, либо небольшой грузовик, сконструированный для риктов. Версия фуры отпала сразу же. Как-то не видел он раньше фур с крохотным окошком почти под потолком кузова, над кабиной водителя. Дотянуться до этого оконца тоже было невозможно: предлагалось научиться высоко прыгать и зависать в воздухе. Тут даже самой завалящей палки не нашлось для самообороны. А все стены, как назло, были матово серыми и не единой блестяшки в поле его зрения. Зеркальце! В его кармане была пудреница Тины! Но, увы, его карманы знатно обчистили, пока он валялся в отключке. Что делать?