Страница 84 из 153
- А куда тебе идти? Ты сам загнал себя в угол. И со школой, и со своей Бэль. Так нельзя, сынок. Надо всегда оставлять себе свободу для манёвра.
Ты взорвал все мосты, отрёкся от прежней жизни в поисках усовершенствования. И теперь вернёшься туда, поскольку больше никуда идти не захочешь. Они позвонят тебе, можешь не сомневаться. И сообщат, что «простили», и тот эпизод не подпадает под их устав.
Мой желудок свело от её пламенной речи. Ибо всё в ней сказано правильно.
- Ты ведь хочешь туда, как бы себе сейчас не врал, - буравили её глаза. - Ты уже всё для себя решил, ещё тогда, две недели назад, когда тебя привезли первый раз, побитого, но довольного. А теперь всего лишь пытаешься смириться с этим, убедить себя, что есть выбор, что можешь отказаться. Так?
Я вздохнул и опустил голову.
- Ты уже там с головой. Я больше скажу, ты никогда не был таким, как в эти дни: собранным, целеустремлённым, жизнерадостным. Ни в старой школе, ни в новой. У тебя все эти дни глаза были… Горели они у тебя! Ты возвращался усталый и избитый, но счастливый, сынок! Как тогда, во время соревнований, когда проходил в следующий круг. Или готовился к свиданию с той девушкой, аристократкой. Это трудно описать, но я мать, я видела всё это со стороны, и мне соврать у тебя не получится.
«Да я и не пытаюсь!», - хотел сказать я, но лишь глубоко и задумчиво вздохнул.
- Это неизбежно, ты вернёшься. Когда они позовут.
Опешивший от такой тирады, я хрипло выдавил:
- Не позовут.
Но сам уже не был уверен в этом.
Мама мило, по-взрослому, усмехнулась.
- Позовут.
- Почему ты так думаешь?
- Скажи, сколько лет этой, как её, сеньоре Тьерри?
- Мишель? Ну, за сорок. Точнее не скажу.
- Правильно. – Она кивнула. – Ей не двадцать и не тридцать. На такие должности ставят только опытных людей. Знаешь, почему?
Я отрицательно покачал головой.
- Они в состоянии думать независимо, не отвлекаясь на порывы, свойственные юношеству. Ты ошибся, бывает. Все ошибаются. И старшие прекрасно об этом осведомлены. Они руководствуются не эмоциями, а целесообразностью, совокупностью разных факторов, и она примет верное решение, которое не примет, например, эта майорша. Она заберёт тебя, попомни мои слова.
Я хотел вставить, что майор не намного младше, но, сравнив их, вдруг понял, дело не в возрасте. Мишель именно сеньора, авторитетная женщина. Катарина же – молодящаяся дамочка, считающая, что тридцать пять – это чуть больше семнадцати. Да, Мишель может так сделать. В отличие от Катарины.
- А есть ещё и Лея, её величество, не забывай об этом! – повысила мама голос. - Её тоже может заинтересовать этот проект, когда она вернётся. Для того она и нужна, носительница верховной власти – исправлять то, что пропустили мимо себя подчинённые. И тогда они всё равно с тобой свяжутся, не может быть иначе.
- Они не всегда были взрослыми и мудрыми, - попытался усмехнуться я, приводя последний аргумент. – Когда-то они были молодыми и глупыми, причём уже сидели на тех же самых должностях.
Мама пожала плечами.
- Когда они были молодыми и глупыми, рядом с ними, в тени, находились старшие и мудрые, давая советы и подсказывая, что и как делать. Просто теперь поколения сменились, настал их черёд быть мудрыми. Ничего не меняется в жизни, сынок. Пройдёт тысяча лет, но старшие всегда будут рядом с младшими там, где те не справятся сами. Это закон жизни, ничто не в силах его изменить.
А тебе советую подумать над своим поведением. Тебе тоже когда-то придётся стать старшим и мудрым, чему ты научишь идущих следом?
* * *
Как всё сложно! Не думал, что мама может копнуть так глубоко. Точнее, не думал, что так глубоко под корпус, разложив его по полочкам с точки зрения обычных человеческих страстей. И мне всё больше и больше казалось, что она права. И в том, что я хочу туда, и в том, что уже давно смирился, просто искал «отмазки».
Господи, да она во всём права! Во всём - во всём! Она лишь не учитывает маленькую деталь, я не могу. Не не хочу, именно не могу туда вернуться! Я хлопнул дверью, и если вернусь, это будет означать, что я…
Мысль сбилась в силу того, что итог её мне не сильно нравился.
«Эй, Хуанито, договаривай! Что же ты замолчал на полуслове? «Я – твердолобый баран, которому в западло включить реверсивную передачу!»
«А если и так? Что теперь»? - возразил я сам себе.