Страница 8 из 153
У нас, начни планету бомбить из космоса, ничего подобного не произойдёт. Купола и щиты, несмотря на их надежность, хорошую бомбежку не переживут, а уйти в подземелья не панацея, поскольку геологическую бомбардировку также никто не отменял. Что лучше, погибнуть на поверхности, в огне, или заваленным в подземелье?
Но даже если выживешь в этом аду, случится самое страшное – безысходность. Никаких коммуникаций, складов, целых защищённых помещений – один скафандр с ограниченным количеством воздуха, воды и еды. Здесь не Земля и спасения от удушья нет. Даже в плен тебя никто не возьмёт – это лишняя трата ресурсов.
Чтобы выиграть войну у нас можно не уничтожать наземную армию, достаточно просто хорошо отутюжить поверхность. Потому Венера сильна не армией, пехотные части составляют малую её часть, не силами ПКО, не орбитальными боевыми платформами, а флотом. Флот – единственное, что защищает нас от тотального уничтожения. Тогда нам повезло, имперцы юную Венеру не добили, но что будет, лишись мы единственного нашего оружия обороны и защиты?
Потому флот – элита королевских вооружённых сил, флотские контракты самые шоколадные из всех, а берут туда самых лучших.
Что-то я задумался, замечтался. Настолько, что не заметил очередной казус, который решила преподнести мне судьба. А именно, идущую навстречу её высочество принцессу Фрейю под ручку с «сыном Аполлона» Феррейра. Твою же…!!!
В метре от меня прошла чёрненькая, та самая, в почти таком же сером неброском костюме, менее роскошном, более «рабочем». За её плечом, в отличие от галереи, болталось выглядящее почти карикатурное, но весьма смертоубийственное «Жало» - игломёт средней мощности для коротких дистанций. Она мимоходом глянула на меня так… Что я чуть не подавился. Но сказать ничего не сказала, скривилась и отошла в сторону. Сбоку от инфанты и сзади я обнаружил ещё вооруженные фигуры. «Первое кольцо» - сказал бы я, но тогда этот термин был мне незнаком.
Её высочество медленно вышагивала, улыбаясь и что-то горячо обсуждая с юным герцогом Феррейра, указывая на барельефы. Тот ей спокойно объяснял, оживленно жестикулируя свободной рукой. Идиллия! Сразу видно, эти двое небезразличны друг другу. Впрочем, особой нежности, той горячей влюбленности, о которой столько пишут и снимают кучу фильмов, я не усмотрел. Да, мило беседовали, да, улыбались и смеялись как близкие люди, но уж не как страстные возлюбленные. Не хочу судить, они уже столько лет вместе, но, кажется, Бэль права – Себастьян не настолько интересен её высочеству, как тому хотелось бы.
Тут принцесса повернулась и увидела меня. Улыбка тут же сползла с её лица, она заметно напряглась. Я помахал ручкой и улыбнулся тупой-претупой ничего не обязывающей улыбкой. Герцог Феррейра заметил её напряжение и тоже обернулся ко мне, проследив за взглядом. В его глазах читалась открытая неприязнь, кто-то посмел позариться на принадлежащее одному ему, пусть это всего лишь невинная улыбка? Стойкое чувство неприязни к нему, возникшее ещё на «летучке», только усилилось.
«Кто это?», - прочел я по его губам. Фрейя что-то ответила, что – не понял. Затем она грубо потащила его в сторону, подальше от меня и фонтана.
Я стоял и следил за ними, парочка в окружении семи ангелов, держащихся на расстоянии метров пяти – десяти, подошла к «Инспирасьону», тому самому, синему, окружённому на сей раз не чёрными «либертадорами», а «мустангами». Люки «Инспирасьона» поднялись, они залезли. Трое ангелочков последовали за ними, остальные расселись в переднюю и замыкающую машины.
Никакого оживления или ажиотажа прогулка её высочества по людной площади, полной туристов и зевак, не вызвала, большая часть гуляющих её вообще не заметила. Что удивило, судя по сводкам новостей, половина Земли спит и видит, как бы напакостить венерианским Веласкесам, не считая марсианских радикалов и наших собственных террористов.
- Больше так не рискуй, – раздался голос над ухом. Я обернулся. Чёрненькая, собственной персоной. Правая рука её выжидательно замерла на стволе «Жала». Левая сжата, будто ею только что набирали что-то в виртуале. Перед лицом девчонки висел вихрь, на котором можно было разобрать отзеркаленную схему площади и несколько подсвеченных разными цветами движущихся точек на ней. Это кроме текстов, таблиц и иконок видеовыходов. Под вихрем-забралом проступали черты её лица. Симпатичная девочка! Смуглая, чистокровная латинос, чуть полноватый нос, большие слабо накрашенные губы, выразительные брови, длинные ресницы. И ещё глаза – колючие-преколючие, суженные в две напряжённые щелочки, словно льдинки.