Страница 67 из 153
Да, я обязан ему. Благодаря его помощи я вырос в нормальных условиях, но…
…Но все равно ненавижу.
* * *
- О чём задумался?
Катарина незаметно подошла сзади и толкнула в плечо. Я тяжко вздохнул:
- Да так, о своём, о наболевшем.
- Понятно.
Она присела рядом.
- Хуанито, хочу снова вытянуть тебя на откровенность. Можешь обижаться, но отнесись к моим словам предельно серьёзно. Ага?
Я кивнул.
- Не ходи к нам. Не надо.
- Опять старая песня? – я грустно усмехнулся. Она мою усмешку не поддержала.
- Разведданные тебе. Свежие. На тебя наполеоновские планы. Уже сейчас. Все обсуждают, как тебя использовать, как с тобой работать, будто ты уже принят. Будто от корпуса тебя отделяет лишь формальность – согласие Леи. А она вряд ли будет против. И мне это не нравится.
- Почему? И кстати, «все» – это кто? – уточнил я.
- Высший офицерский состав, - расплывчато ответила она и продолжила, словно читая очередной курс лекции:
- Тебе говорили про нашу военную демократию? – Я кивнул. – Всё ложь, нет у нас демократии. Это иллюзия. Как и то, что в стране народ может что-то решать и на что-то влиять. Корпусом руководит высший офицерский состав, только высший. Даже мнение низшего не учитывается. Тебя, то есть меня, например, или одну из нас, могут выслушать, могут учесть даже коллективное мнение, но решать всё равно будут сами, как им нужно.
Я про себя рассмеялся. Ну, это как и везде! Стоило ожидать.
- Мы вроде как имеем право высказаться и проголосовать по спорным вопросам, но реальная власть только у нескольких человек.
- И они что-то против меня замыслили, ваш генералитет? - снова усмехнулся я.
- Не то, что замыслили. - Она замялась. – Напрягает их отношение, пренебрежение. Вседозволенность - страшная штука, а они ею пресыщены. Сейчас у тебя есть право что-то делать, а чего-то нет, ты волен в поступках. Но после… Понятия «право подчинённого» у нас не существует, малыш.
Вздох.
- Если ты станешь одним из нас, превратишься в куклу, безвольную марионетку. Тобой будут помыкать и использовать, как посчитают нужным, наплевав на твоё собственное мнение.
- То есть, я не смогу не выполнить то, что мне говорят? А если приказ, мягко говоря, преступный?
Она отрицательно покачала головой.
- Не выполнение приказа – смерть. Думай, Хуан, думай. Это рабство, самое настоящее. Полный тотальный контроль и безусловное подчинение старшим. У нас есть свои плюсы: независимость от окружающего мира, финансовый достаток, статус. Но каждая из нас в отдельности – рабыня. Ты не найдёшь здесь того, что ищешь. Не ходи сюда. Откажись, пока можешь.
Подводя итог разговору, она поднялась:
- Лея задерживается. У тебя есть время. Пока - есть. Думай.
Вдогонку, вспомнив её звание, я бросил:
- Ты одна из них? Входишь в их число?
Она обернулась.
- Теоретически. Но практически ничего не решаю.
И ушла, оставив меня в смятении.
Вот оно как. Единая монолитная структура с коллективным управлением. Боевой орден, подконтрольный лично королеве, главе клана Веласкес. Со своими традициями и законами, с беспрецедентным и беспрекословным подчинением младших старшим. Ну, прямо средневековье! Младшие в шоколаде по сравнению с «вольняшками», теми, кто остался на улице, в приютах, да и простыми людьми, типа меня. Но сами они – рабы своей системы, винтики в отлаженной машине. А винтик не имеет права думать, он должен лишь крутиться. М-да!
А Катарина? Какова её выгода? Она неплохо устроилась, входит в этот самый совет офицеров, при этом независима, пусть и не принимает глобальных решений. Зачем ей мой уход?
Дальше, что могли придумать насчет меня её, скажем так, товарки? Та же Мишель? То, что меня не собираются использовать, как хранителя, я изначально подозревал, но каковы эти таинственные планы? Сделать из меня суперагента?
«Шимановский, окстись, размечтался! - одернул я сам себя. - Суперагент недоделанный! Давай, вспоминай политическую ситуацию в стране. Что у нас происходит?