Страница 60 из 153
Она напала первая, мои примерочные вялые выпады ударами назвать нельзя. Нападала неспешно, вразвалочку, прощупывая, но я и так поразился её скорости.
Я ушёл, разорвав дистанцию, мягко заблокировав один из ударов. Она попыталась снова, вдогонку, но я снова ушёл. На такой скорости в жесткой конфронтации у меня шансов нет. Пока нет.
Она танцевала вокруг меня, пытаясь прощупать, но наученный горьким опытом общения с Нормой, я не позволял себе атак, в успехе которых сомневался, и старался экономить силы. И вдруг понял, что я – тупой олень.
Задурить мне мозги, позволить чувствовать себя хозяином положения и расслабиться - это оказалась её тактика, а не моё достижение. Когда я уже приноровился уходить от атак, она вдруг совершила рывок, жёсткий и неожиданный, и моя левая щека залилась краской. Боковой с ноги, который я позорно проморгал.
Она тут же отступила, лицо её осветила победная улыбка. Насмешка, ехидная, унизительная. Впрочем, она сюда за этим и пришла – унижать.
- Потанцуем, el niño? – потешалась она, играя на публику. В данном случае своих усмехающихся товарок. - Сеньоры и сеньориты, белый танец! Мальчикам отказ запрещён!
И снова атака. На этот раз я был готов и почти отбил её, получив лишь касательный по скуле. Отступил. Вздохнул. Да, я слабее, противопоставить ничего не могу.
Эта мразь тоже отошла на пару шагов и откровенно скалилась. А что она мразь я убеждался с каждой секундой. В уголках её глаз плясали демоны надменности. Она играла в кошки-мышки, полностью доминируя над «мышкой», и агония «мышки», желание выжить, доставляли ей несказанное удовольствие.
Нет, убивать меня не будут. Даже для таких крутых девочек это чересчур. И калекой делать – тоже. В отличие от Толстого. Её удары были мягкими и плавными, она только обозначала их. Унижение, они пришли сюда ради него. Указать зарвавшемуся мальчику его место. Что он – никто.
Атака, ещё и ещё. У нас сложился некий подвижный паритет, она особо не усердствовала, я в основном защищался, и было время рассмотреть её внимательнее, выражение лица, глаз, губ. Мелочи подчас говорят о человеке гораздо больше, чем можно узнать за часы слепого общения.
Надменность. Мысль зацепилась за это слово, и я вдруг сделал новое открытие. Ведь именно так, как сейчас на меня, они смотрят на всех людей вокруг! И на площади у фонтана, и даже в галерее! Тогда я не обратил внимания, мысли были заняты другим, но теперь, видя этот взгляд, понимаю, что он означает. «Мы – элита, белая кость, вассалы королевы. Мы способны на всё, лишены таких условностей, как понятие ценности человеческой жизни, и главное, неподсудны для вашей правоохранительной системы. Мы выше вас! Мы – другие! А все, кто не с нами, быдло»!
И я, представитель оного быдла, вдруг решил, что имею право оказаться среди них.
Они пришли не потому, что я мальчик, а потому, что не вписываюсь в ИХ нормы. Не прошёл того, что прошли они и прочее, прочее. Я – изгой, и если до сих пор этого не понял, они объяснят мне на пальцах. Точнее, на кулаках.
Я молча проглотил ком. Не выстою против них, даже против одной, не говоря о пяти. Хотя и должен, нет, ОБЯЗАН поставить их на место. Теперь это моя ноша, мой крест, мой смысл жизни. Я не могу позволить какой-то корпусной дряни жить с осознанием всемогущества.
Когда-то я шёл на бессмысленный явно провальный бой, убивать Толстого ни на что не надеясь. Потому что не мог иначе. Déjà vu. Ситуация повторяется. Я снова должен. Убить? Ну, или попытаться это сделать. Или сделать ещё что-то зверски плохое, но сбить спесь с этих сучек.
У меня два преимущества. О первом они знают, хотя плюют на него, считая несущественным: они не могут бить меня в полную силу, не могут убивать. О втором преимуществе им неизвестно, а потому это реальный шанс добиться цели.
…Призвать дракона.
Я атаковал быстро и стремительно. Ещё и ещё, не давая опомниться. Решение принято, цель поставлена, больше не надо экономить силы. Я бил, получал и бил, закипал. Тигр, спящий внутри, понял, что теперь его выход. Да, я откроюсь, укажу сеньорам из корпуса на свой главный недостаток, если, конечно, выживу. Я сгорю в огне этого пекла. Но я ДОЛЖЕН это сделать! ДОЛЖЕН её достать!
Моя атака оказалась слишком стремительной, чёрненькая не ожидала такого, и вот уже передо мной другое лицо, деланно сосредоточенное. Хотя нет, не деланно. Меня оттеснили от своей, пропустившей удар, перестали считать мышкой, а это достижение. Что ж, девочки, белый танец – так белый танец. Сами пригласили.
Они менялись постоянно, не давая мне по-человечески закипеть. Гоняли, выматывали, и я ничего не мог поделать. Пока не мог. Они не только защищались, но и атаковали, правда, всерьез меня не воспринимали – удары были мягкими, будто нежные шлепки по попке младенца. Девочки издевались, как и планировали, просто теперь делали это без покровительственной улыбки на лице. Можно ведь доводить не только слабого, с сильным гораздо интереснее!