Страница 110 из 153
- Но ты не переходил. Защищался, зная, что победить не можешь, но, не ставя меня в положение, когда я не могу не вмешаться.
Это заинтересовало. Человек, обладающий смелостью, способный бросить вызов превосходящему противнику - редкость в наши дни. Я имею в виду не идиотов, бросающихся на амбразуры ради идеи, а именно рассудительных людей.
- Но я себя чувствую скорее идиотом, - хмыкнул я.
Дон Виктор согласно кивнул.
- Отчасти это так. Любой, кто идёт против системы и устоев – идиот. Но всё дело в том, что миром правят идиоты.
Он усмехнулся, довольный последней фразой.
- И ты, и я, и небезызвестный тебе дон Козлов - все мы идиоты, какими бы разными ни были. Мы подстраиваем мир под себя, и, если получается, становимся в нём королями. Мы, кто может рисковать, кто отстаивает своё право на мнение и действие.
Львиная доля идиотов гибнет, не без этого. Те, у кого нет тормозов, кто слишком прямолинеен или кому просто не повезло. Но некоторые достигают своего кресла и своего трона. И мне показалось, что ты сможешь стать одним из нас.
- Что у меня есть тормоза?
- Тормоза. Принципы. Воля. Ум. Вот собственно и всё, что надо, чтобы править миром. Остальное, знания и выдержка, дело наживное.
- An nescis, mi fili, quantilla prudentia mundus regatur? (2), – процитировал я.
Дон Виктор согласно кивнул, из чего я сделал вывод, он знает латынь или конкретно этот афоризм, что подняло его в моих глазах. Непростой мужик!
- Я приказал Бенито не трогать тебя, не устраивать ничего, серьёзнее мордобоя, и внимательно следил за развитием событий. И их итог понравился - несмотря на все свои ошибки, ты выстоял.
- А последний эпизод? После которого приехала королева?
Сеньор Кампос с сожалением вздохнул.
- Я не вездесущ и не могу следить за вами с Бенито круглые сутки. Он сын, а дети редко бывают послушными. Но он не убил бы тебя, если ты об этом, мой запрет в любом случае в силе и нерушим.
- Не убил бы. Просто сделал инвалидом, – ядовито выдавил я, но дона Виктора смутить этим было невозможно.
- Я бы дал денег на любую восстановительную операцию, даже самую дорогую. Столько денег, сколько потребуется. Врачи могут творить чудеса, если чудеса эти правильно оплачивать. А если что-то восстановить было бы нельзя… На всё воля богов! - Он равнодушно пожал плечами.
Цинизм, холодный цинизм. И здоровый расчёт. Да, Хуанито, всё так, но чего ты хотел от хефе? Это криминал, жестокий мир, здесь нет места состраданию. Приглянулся, нужен, есть планы – отдам любые деньги, но, реализую их. Получу то, что хочу, ничего личного. Не получилось, кого-то в процессе убили или сделали растением? Судьба, так тому и быть.
Мир первобытной дикости во всей своей наготе, мир волчьей стаи, коварной и несокрушимой, вечной, как само общество. Думай, Хуанито, хорошо думай, прежде чем принять решение.
- Я удовлетворил твое любопытство?
Я кивнул.
- Почти. А что насчет Катарины? Эпизода с ней? Не будет ли Бенито вставлять палки в колёса? Такое не забывается.
- Слово хефе – закон. Он понимает это. И нарушив моё слово… В общем, он понимает это и забудет о Хуане Шимановском, учащемся сто второй группы школы имени генерала Хуареса. Для него будет существовать лишь Хуан, преемник дона Кампоса, а позже дон Хуан, хефе, хозяин четверти города. Если не больше, но «больше» будет зависеть от тебя, мой мальчик.
Он задумался.
- А вообще, мне в голову пришла интересная идея. У тебя ведь нет отца?
Это был не вопрос, а констатация. Я покраснел и непроизвольно сжал кулаки.
- Не пыхти, мне плевать на твоё происхождение. Моя мать тоже была шлюхой, а ещё алкоголичкой. Официально у тебя отца нет, как и любых документов, где он упоминается. Так?
Я кивнул, остывая. Он прав, только не в их мире. Это не семья Бэль и вообще не аристократия. Здесь такое не важно.
- Да, сеньор, это так.
- Я могу усыновить тебя. Официально. Как родного сына. И никто не посмеет отрицать твои права, как Хуана Кампоса, родного сына и наследника Виктора Кампоса.
- Но вы не станете мне от этого родным отцом! И любой тест на ДНК…
- А кому он нужен? – Хефе рассмеялся. Я замолчал на полуслове. - По закону - сын, остальное лирика, которой интересуются лишь плаксивые женщины, читающие любовные романы и смотрящие мыльные сериалы. Ну, так как?
Мне стало жутко, похоже, игра зашла слишком далеко. Настолько, что перестала быть игрой. Одно моё слово, и я сын и наследник… Господи!
Сознание накрыла ударная волна адреналина. До этого оставалось ощущение нереальности происходящего, какой-то шутки, фарса высших сил, несмотря на авторитет и ранг собеседника. Растекалось тонкой плёнкой по границе сознания, не пускало жуткую реальность внутрь. Теперь же плёнка прорвалась, и я впал в состояние, именуемое в медицине «паникой». Меня затрясло, зубы звонко застучали чечётку, накатила тошнота. Спас дон Виктор, узревший моё состояние по лицу. Он быстро подошёл к бару, спрятанному в сером шкафу, плеснул в стакан какую-то жидкость коричневого цвета и протянул мне, лаконично скомандовав: