Страница 42 из 43
‑ О, Нар! Я будто чувствую прохладный бриз, принесший аромат Ориекских арфитовых рощ! Как приятно щекочет горло!
‑ Все еще слишком изысканно для меня, – сухо резюмировал Нуаркх и потянулся за сидром. Когда коренастая деформированная бутылка с грохотом заняла свое место на столешнице, Викковаро оживился, вылил остатки пригубленного африта в чашу Хати и жестами попросил тоннельника поделиться.
‑ Ходоки вы дикие, – разочарованным голосом заключила Хати и, забрав сосуд с афритом, вернулась к Сизокрылке. Двумя чашами позднее Хати стала гораздо разговорчивее и раскрепощение, пространные рассуждения сыпались с ее губ непрерывным потоком. Привычная к общению с немым Виком, она не оставляла даже крошечных промежутков тишины, в которые Нуаркх мог вставить пару слов. Вначале она лепетала про слухи, которыми отравило Саантир нападение небесных всадников. После женщина осеклась и, прищурившись, осмотрела израненного тоннельника.
‑ Закати рукав, Нуаркх, – подозрительным тоном попросила Хати. Не дожидаясь ответа, она прыгнула к тоннельнику и грубо задрала манжету дорогой сорочки.
‑ Карлик тебя забери! Ты залил клеем рану от арбалетного болта!? – воскликнула Хати, неприязненно поморщившись, – как у тебя жвала поворачивались называть Синитов дикарями? Они хотя бы накладывают швы из насекомых и чистят личинками раны.
‑ Мягкотелым вечно приходиться ухищряться, чтобы удержать искры в хилых тушках, – Небрежно отмахнулся тоннельник, отгоняя назойливую пепельную.
‑ Волоски на отростках надорваны и немного кровоточат. Ты пережил контузию от взрыва или сильного удара, – заключила Хати, пристально изучив один из отростков на остром подбородке тоннельника, ‑ неужели тебе повезло встретиться с небесными всадниками? Думала, ты пришел в Саантир сегодня.
‑ Я не мог ходить и застрял на ночь в палатах Храма Черной Крови, – ответил Нуаркх, вновь отстраняя руки Хати.
‑ Как думаешь, сколько Саантир продержится в осаде Галафейцев? У Вика будет время вдохновиться зверствами, или лучше сразу уносить ноги? – спросила Хати, возвращаясь к чаше Африта. Виковарро отвлекся от очередного наброска и уставил на Нуаркха заинтересованные, мерцающие глаза.
‑ Это были ненастоящие небесные всадники, – небрежно отозвался Нуаркх, массируя мускулы под треснувшим панцирем. После он нацепил привычную ехидную ухмылку и начал переводить взгляд между Виком и Хати, ‑ единственная угроза для Саантира исходит от легковерных идиотов, которым не терпится линчевать пару бледных за грехи лже-всадников.
‑ Провокация? Кто-то хочет развалить Саантир изнутри? – задумчиво кивнув, протянула женщина, – беспорядки и самосуд даже лучше, правда, Вик?
‑ Каждый раз срабатывает… ‑ добавил Нуаркх, его рука поучительно потянулась вверх.
‑ Нет, я не хочу снова слушать историю о Перламутровом Синглинге! – оборвала тоннельника Хати, резко мотнув головой. После она единым глотком осушила чашу и потянулась к початой бутылке, ‑ плевать на войну и перевороты, займемся обедом.
***
‑ Знаешь, чем отличается Саантир от других городов, в которых нам довелось побывать? – привычными движениями Хати рассекла шкуру Сизокрылки и принялась вмешивать в подкожный жир щедрые щепотки пряностей.
– Тут так громко читают проповеди, будто пытаются что-то ими перекричать, – Хати поджала губы и задумчиво постучала окровавленным ножом по кончику отекшего носа. Вик между тем вернулся к наброскам, оторвавшись от очистки крупных зелено-красных корнеплодов.
‑ Понимаете о чем я? – Продолжала тараторить Хати, небрежно размахивая острым как Нар’Охай ножом.
– Саантир ведь вырезан в скале, которой обернулся Нар после смерти. Получается, они вырывают черное железо из мертвого тела, прямо из головы, – Хати поморщила и комично свела глаза, с силой упираясь пальцем в висок. Улыбнувшись, Викковаро показал ей карикатуру, которую только что закончил. Женщина хихикнула и, одобрительно закивав, указала пальцем на Нуаркха. Викковаро протянул тоннельнику листок, на котором одна под другой располагались четыре картинки. На первой был изображен полный пепельный, жирные пальцы которого терялись под толстыми перстнями. С потным лицом, застывшим в выражении остервенения, он крушил киркой череп скрюченного трупа, облаченного в черную чешую. Из раны на черепе обильно сыпались камешки, которые пепельный пихал в карман. На второй картинке к нему со спины подошла монахиня, в ужасе закрывшая ладонью рот и скривившийся от подступивших рыданий. Еще ниже тот же пепельный был изображен c натянутой на тучную морду смиреной миной. Он успокаивающе похлопывал монахиню по плечу, оставляя на робе отпечатки пухлой окровавленной ладонью. Свободной рукой он вставлял один из черных самородков в кулон, свисавший на грудь женщины. На последней картинке оба, умиротворенно закрыв глаза, касались завершенного амулета. При этом, тучный пепельный незаметно сметал гору самородков в сундук.
‑Стоило придать разорению тела Нара налет духовности и это уже не кощунство, а почти что святая обязанность, – Хати прокомментировала карикатуру, коснувшись острием ножа нижней картинки.
‑Я думаю, что вы пепельные зашли слишком далеко в стремлении персонифицировать Нара. Он – Создатель, и каждая пепельная песчинка это часть его тела. Ему нет никакого дела до вас и до того в какой скале вы ковыряетесь. Тем более он мертв… – когда Нуаркх приостановил тираду и приложиться к бутылке, Вик протянул ему еще один листок и снова принялся перемешивать нарезанные колечками овощи с мягким Фенрикским сыром. На рисунке был изображен тоннельник, бессильно опустившийся на колени и вытиравший обильные слезы. За его спиной свернулся в кольцо огромный змей ‑ Урб, не обращавший никакого внимания на мольбы и причитания своего дитя.