Страница 29 из 216
109 год 4 эры. 17 день сезона последнего теплого ветра.
Несмотря на неисчислимые неудобства, вызванные распространением болезни каменной кожи, Ларканти из клана Хан Ката с каждым днем обнаруживал в своем состоянии новые положительные моменты. Он был временно освобожден от обязанностей командира западного бастиона Саантира и имел полное право скидывать рутинные проблемы на младших офицеров. Из прохладного полумрака кабинета Ларканти могли вырвать только редкие экстренные ситуации. К тому же его сестра - Линфри стала той дочерью Нара, которой храм Черной Крови поручил неустанно следить за состоянием будущего каменного стража. Служба не оставляла много времени на общение с кланом, и Ларканти был рад возможности провести пару недель в компании Линфри. Сейчас они праздно беседовали за основательным столом из Галафейского афритового дерева. Лакированная столешница, украшенная цветочной гравировкой, ломилась от графинов с афритом, запотевших кувшинов воды и чаш с фруктами. Многие караванщики старались заполучить расположения командира западного бастиона Внешнего Кольца. Ларканти, будучи каменным пока лишь наполовину, не всегда находил силы устоять.
Внешне Ларканти и Линфри объединяли только раскосые глаза цвета раскаленных каминных камней и кожа, черная как каменное масло. Ларканти был высок и массивен. Рост болезненно худой Линфри унесла песчаная лихорадка, перенесенная в детстве. Ларканти двигался обманчиво медленно и несколько лениво, подсознательно копируя покойного отца, который с возрастом основательно располнел. Линфри не могла и минуты продержаться без проворных, резких движений. Привычка закрепилась за годы оперативного латания ран и метаний между койками. Сдержанная и тихая дочь Нара чувствовала себя комфортно в невзрачной робе. Страж привык быть центром внимания и предпочитал вычурные халаты серо-янтарных цветов клана Хан Ката.
‑…И этот щенок Тарк забрал у несчастного караванщика целую корзину перышек Хина. Правда, фрукты оказались немного несвежими, ‑ усмехнувшись, Ларканти жадно пригубил медную пиалу сильно разбавленного африта. Кисло-сладкий напиток приятно горчил на опухшем языке и щипал глубоко потрескавшиеся губы, ‑ Тарк и его друзья, учувствовавшие в дележе, так часто отлучались к выгребным ямам, что перестали нормально застегивать оружейную перевязь.
Линфри, налегавшая на сочные перышки Хина, поперхнулась и замерла с плоской дугой фрукта в руке.
‑ Этот караванщик клялся, что фрукты свежие. У него не хватило бы духу обманывать каменного стража. Хотя, с бледными никогда нельзя быть уверенным.
‑ Даже если перышки несвежие, то останавливаться поздно, – невнятно пробормотала Линфри и, нахмурив густые бровки, решительно отправила перышко в набитый рот. В каждом движении миниатюрной девушки прослеживалась по-детски комичная нарочитость. Миловидные черты, подсвеченные мягким мерцанием камина, поддерживали иллюзию юного возраста. Наблюдая за сестрой, Ларканти до сих пор не видел в ней взрослую женщину с десятилетием непростой и очерствляющей службы за спиной.
‑ На чем я остановился? Ах да. Настроение в тот день было хорошее, и показательную экзекуцию я провел лично, – продолжил рассказ страж, ‑ внезапно нагрянув на пост Тарка, я застал идиота без штанов. Юнец начал что-то мямлить про потерянную пуговицу. Жалкие оправдания вылились в то, что несчастную и несуществующую пуговицу он, вместе с половиной бастиона, искал в песке у стен крепости. Поиски велись, к слову, до глубокой ночи, но так и не увенчались успехом.
‑ Твои истории становятся очень похожими на байки отца, – утомленно пробормотала Линфри, дожевывая очередное перышко. Расправившись с фруктом, она скривила влажные от кислого сока губы в не слишком убедительную улыбку.
‑ Боюсь что да. Ты все также скверно изображаешь заинтересованность, несмотря на годы практики.
‑ Сегодня я уже достаточно потренировалась. Сменим тему? – дождавшись от брата одобрительного кивка, Линфри звонко хихикнула, откинулась на спинку железного кресла и уперлась босыми стопами в деревянную столешницу, – расскажи мне, Ла-ти, та юная и очаровательная кондитер все еще проявляет к тебе интерес?
‑ Кажется, она слишком молода для меня… ‑ признался Ларканти и задумчиво почесал полосу саднящей кожи, окружавшей разрастающиеся участки каменного панциря, ‑ передергивает от ее манеры с придыханием восхвалять мою работу. Она либо бессовестно и неумело подхалимствует, либо читает неприлично много романтизированных книжек про Крылатого Ксанриса.
‑ Не все же должны видеть суровую реальность. И вообще, разве существование пепельных, которые понятие не имеют о подноготной грязи Саантира, не дает нам повода для гордости? А еще…
Ларканти приложил указательный палец к изувеченным губам, наполовину обращенным в камень, и прислушался к тревожным звукам. Отдаленный звон металлических сапог. Скрежет и тяжелое кряхтение пробуждающихся дирижаблей. Страж узнал до боли знакомую прелюдию к сражению.
‑ Помоги с доспехами, – поморщился он. Страж неохотно вздернул себя на ноги и схватил грозный Нар’Охай, который дремал в массивных лакированных ножнах. Чудовищные мечи был неотъемлемым атрибутом каменных стражей, наравне с непробиваемой шкурой. Линфри кинулась к стойке с доспехами, напоминая в мешковатом наряде встревоженную сизокрылку.
– Только левую рукавицу и сапог. Остальное не налезет, – добавил Ларканти, разминая мощную шею. Прежде чем последняя фраза долетела до оттопыренных ушек Линфри, проворная девушка успела предпринять полдюжины безуспешных попыток стащить со стойки длиннополый чешуйчатый доспех.