Страница 26 из 216
***
Дорога тянулась почти до исхода ночи, но Саантир наградил долгожданых гостей не впечатляющим видом неприступных стен и знаменитых врат, но нагромождением палаток из протертой, выцветшей ткани. Эта территория считалась пригородом Саантира и, в целом, являлась неотъемлемой чертой всех крупных городов-государств пепельных пустынь, которые задыхались в тесноте собственных стен. Будущие обитатели задворок столкнулись с баснословной ценой на землю и были вынуждены отказаться от роскоши городских стен, спасавших от песчаных бурь. Более того рельеф пригорода менялся каждую ночь, вынуждая местных передвигать жилища в погоне за ускользающими гребнями песчаных бархан.
Не успел Нар’Катир миновать тряпичные трущобы, зубчатый гребень колоссальной стены затмевал половину неба. Громаду изрывали воронками от бомб, словно кожу старого вояки, обезображивали шрамы. Стена, казалось, бесконечно тянулась в обе стороны, ее сторожили самые неправдоподобно огромные орудия, которые Нуаркху доводилось видеть.
Западные врата, к которым пришел подарок Нара, были закрыты. Пока караульные водили носом по дорожным грамотам, Нуаркх рассматривал тяжелые деревянные створки, укрепленные гравированными пластинами из черного железа. Трое Саантирских врат были много моложе стен. Они были даром от альянса Надоблачных Аллодов и напоминали о необходимости поддержания перемирия между верхом и низом. Из соображений символизма и экономии врата изготовили из дерева, которое содрали с бортов сбитых Галафейских дредноутов.
На восточных вратах – Вратах Оков, был выгравирован стокрылый Хоакс Хин. Его элегантно расправленные крылья были прикованы к земле толстыми цепями. На ладони, протянутой к востоку, росло раскидистое древо, прогибавшееся под весом крупных плодов.
На Вратах Голода, которые оберегали город-государство на востоке, был запечатлён истощенный Нар ‑ неестественно худой хинаринец, опустившийся на одно колено. Кожей его были треугольные чешуйки из черного железа, чело украшали скалистые пики, обвитый полотном из мерцающих красных нитей. Создатель протягивал на запад изогнутый Саантирский клинок.
Врата Доброй Воли, помещенные в центре стены, завершали повествование. На западной створке был изображен Хин, воспаривший над изрубленными цепями и прижимавший к груди подаренный меч. Вторую половину врат занимал поднявшийся с колен Нар, все еще высокий и стройный, но далеко не истощенный. Братья Создатели тянулись друг к другу со створок распахнутых врат. Открытые ладони соединяли круглые кольца из черного железа, стянутые красными нитями. Попытка рассечь нити имела такой же смысл, что и стремление отрезать ножом силы земного притяжения. Цепь будет разорвана, а врата закроются только когда придет новая война. Приземленные обязанности обыкновенных городских ворот лежали на стальной решетке в руку толщиной.
Миновав Врата Оков, Нар’Катир принялся цокать грубой подошвой по гранитной дороге на запад. Спустя четыре квартала он остановился напротив монолитного придатка стены, оформившегося в храм Нара. Святое место представляло собой четыре одинаковые башни, соединенные крытыми террасами. Фасады отмечали высокие арочные окна и обнаженные залежи черного железа. Внутри Нуаркха встретили просторные комнатами с высокими потолками и множеством коек, на которых хрипели раненые. Застиранные простыни нередко пестрели пятнами крови. Без лишних слов тоннельник занял угловую койку и оперся спиной на холодную стену, которую покрывал неровный слой пожелтевшей штукатурки. Положив руку на рукоять поясного ножа, он позволил усталость взять над собой верх.
***
Чуткий и настороженный сон Нуаркха прервал яркий рассвет, заглянувший в большие окна. Солнце сделало бордовые занавески похожими на пластины раскаленного железа и растопило морозную хватку пустынной ночи. Тоннельник резко открыл глаз, мускулы вздулись и, несмотря на острую боль, потянули кинжал из ножен. Нуаркх тяжело вздохнул и развеял наваждения, сотканные воспаленным разумом, а потом спрятал изогнутое лезвие. Осмотрев измятое ложе и ближайшие стены, он не обнаружил глубокий царапин. Дочери Нара проходили мимо без опаски. Похоже измождение не дало метаться во сне.
Традиционно измотанные монахини суетились между продирающими глаза караванщиками, раздавая плоские ложки и объемные миски с комковатой, студенистой массой. Смесь была животного происхождения, а особенно крупные комки оказались внутри сухими. Как и синиты, Нуаркх медлил в нерешительности. Липкая кашица могла быть предназначена как для еды, так и для обработки травм. Отсутствие сколько-нибудь приятного аромата не помогало разрешить дилемму. Но вскоре Хинаринцы принялись неохотно заталкивать субстанцию в свои рты. Нуаркх постарался последовать их примеру, но отсутствие губ и языка делало поедание полужидкой пищи настоящей морокой.
Покончив с трапезой, тоннельник поспешил покинуть храм и приступить, наконец, к планированию следующей вылазки за стену. Сомнительная еда и пара часов сна не сильно улучшили состояние раненного тела, даже подъем с койки потребовал усилий. Опираясь на жесткое ложе надрывающейся рукой, он смог выпрямить ноги, а затем и спину. Спустя пять-шесть минут он уже тяжело хрипел у дверного проема, ведущего во внутренний двор.
Двор приветствовал тоннельника тихим шуршанием легкой ткани, которая заслоняла беспощадное солнце. К лицу прикоснулись обжигающий ветер и взгляды Нар’Катиров, которые пошатывались на сюрреалистично тонких лапах. Вдалеке набирал силу гомон просыпающегося Саантира – крупнейшего города Пепельного Хинарина.
Путь до каменной арки, отмечающий границу храма, занял у Нуаркха еще несколько минут. Навалившись на каменную дугу, тоннельник представляла весьма жалобное зрелище. Пришло время пузырька, отнятого у миниатюрной дочери Нара. Вняв специфический запах, Нуаркх жадно припал к склянке с пузырящейся жидкостью бледно-голубого цвета. Сильно разбавленный сок Синских грибов неприятно покалывал горло, но в желудке обратился сгустком тепла. Приятное ощущение растеклось по телу, притупляя боль и усталость. Тоннельник оклематься, приноровился к своему состоянию и покинул арку относительно бодрым шагом. Хотя клюка из железной спицы пока была необходима.