Страница 188 из 216
‑ Уносите ноги, глупцы! – Прокричал Ларканти, неотвратимо приближаясь к сжавшейся кучке защитников. ‑ Каждого кто останется, я жестоко прикончу! Ну же! Я должен уговаривать вас принять милосердие?!
Двое из полудюжины отбросили оружие, развернулись и, спотыкаясь, кинулись к стрельчатым выходам. Оставшиеся решительно боролись с ужасом. Капитан похлопывал их по плечам, пихать вперед и сулил стремительное продвижение по службе.
‑ Что же! Это ваш выбор! – Взревел Ларканти и вцепился в ножку длинной скамьи. Основательное четырехметровое полотно взвилось и понеслось на солдат. Вымотанный Лим’нейвен захрипел и обрушил бичи щупалец на скамью, обращая середину в плотное облако древесных осколков. Половины продолжили нестись по смертоносным траекториям, и одна из них вошла в грудь несчастного, который не успел припасть к земле. Солдата пригвоздило к стене, струи бурлящей крови хлынули из разверзшегося рта и раздувшихся ноздрей. Бледный, испуская булькающие вопли, отлип от гладкой кладки и свалился на деревянные обломки, где несколько секунд спазмически дергался.
Капитан стражи окликнул солдат на местном витиеватом наречье, толкая их вперед, и присоединился к атаке. Лим’нейвен тяжело хромал, щупальца Кантара мешали остановить кровотечение и перестать терять последние силы. От подчиненных он невольно отстал. Ларканти воспарил над многочисленной мебелью и быстро понесся вперед. Яростным жестом он поднял широкую столешницу и метнул ее в троицу оставшихся защитников. Они заметили опасность и неловко отпрыгнули, но один из них, обладавший самым внушительным пузом, запнулся об невысокую скамью. Столешница свалилась на подогнувшиеся колени, но крик вырвался шипящим свистом из зияющего провала гортани, так как оказался Нар’Охай быстрее.
Двое выживших переглянулись, пики из черного железа заметно задрожали во вспотевших руках. Они оставили попытки вспороть грудь Стража и ринулись за спину Капитана. Нар’Охай вынырнул из впалой груди одного из них. Пронзенное тело поднялось и, барахтаясь, отлетело в сторону, чтобы с хрустом покатиться по полу и забиться между коренастыми ножками стола. Второй солдат успел поравняться с Лим’нейвен. Капитан проворно стянул латную перчатку, обнажил когтистые пальцы и глубоко вогнал их в шею солдата, придавливая к земле ошарашенную, бьющуюся жертву. Вместо сбивчивого, похрипывающего дыхания из щелей забрала повалили густые клубы горячего дыма и мощное пыхтение. Несмотря на противодействия Кантара, кровь забурлила в ранах и обратилась обугленной, черной коркой. Грудная клетка опустошенного бледного звонко треснула, лапа Лим’нейвен погрузилась в легкие. Ткач брезгливо фыркнул, вытер окровавленную руку о чистые клочки подлатника и отшвырнул бесполезное тело. Затем он грозно зарычал, напружинил вздувшиеся лапы и ринулся на Ларканти, яростно сметая тяжелую мебель с пути.
Ларканти проворно скользнул в сторону с пути гремящей сталью туши. Изувеченный Ткач споткнулся, пытаясь сделать резкий разворот, и Хан Ката вспорхнул над его спиной. Гигант вздыбился, взгромоздил тело на задние лапы и попытался размазать Стража по высокому потолку. Ларканти снова избежал стилета Карлика, перехватил лезвие Нар’Охай и глубоко вогнал черный меч в плечо противника. Хан Ката провернул клинок в болезненной ране, вынуждая Лим’нейвен взреветь и неуклюже завалиться на бок. Лужа крови начала стремительно разрастаться под опрокинутым телом. Капитан попытался оторваться от земли, но Ларканти прибил череп к полу ниспадающим ударом и продолжал молотить, пока грозный рев не сменили слабое хрипение и голубые брызги.
Когда последние искры сопротивления потухли, Страж взвалил на плечо когтистую лапу Лим’нейвен и, застонав от напряжения, поволок поверженного исполина обратно во двор.
‑ Притащите самый огромный черный ящик. Капитан у меня. – Натужно просипел Хан Ката, чувствуя вялые попытки Ткача зацепиться немеющими лапами за углы и щели.
‑ Не ожидал другого исхода, Ларк. Мы покончили с Хоаксами и орудиями. Выдвигаюсь на помощь. – Прозвучал твердый, помрачневший голос Стража Дилакада.
Три минуты Ларканти плелся по залам и коридорам, отгоняя бледных грозным взглядом. Ритмичному гулу шагов аккомпанировали крики, грохот и металлический лязг, которые приглушали каменные своды. Вскоре до слуха Страж докатился низкий шорох, характерный для подогнанной чешуи из Саантирской стали.
‑ Песок тебе в зад! Поторопись, э тварь весит тонну! – Не вытерпев, прокричал Страж, и шаги заметно ускорились. Следом из-за угла выплыла пара раскаленных углей, которыми оказались глаза Дилакада Хан Саве:
‑ Ты почти дал ему добежать до самого Галафея! – Окликнул Ларканти Дилакад и ощерил желтоватые зубы в широкой ухмылке. Его рубиновое одеяние, влажное и смердящее железом, облепило крупную фигуру. Обнаженное лезвие Нар’Охай жирно лоснилось и окропляло пол вязкими, крупными каплями. Испустив пару коротких хриплых смешков, Дилакад поднялся в воздух, проворно скользнул к Ларканти и схватил вторую лапу Капитана. Благодаря совместным усилиям, на напряженные лица Стражей вскоре пролился пурпурный свет чистого неба, а над сгорбленными спинами проплыла арка главного входа. Небрежно скатив податливое тело с крутого крыльца, Ларканти предоставил солдатам затолкать пленника в душный ящик из черного железа, а сам перевел взгляд на неспокойную панораму Фенкриса. Многочисленные стаи пестрых птиц унеслись прочь и оставили небо гремящим Гончим, которые патрулировали город и орошали опустевшие улицы случайными брызгами кипящего масла. Трупы Хоаксов обрушивались с неба, застывая в изломанных позах на брусчатке или проламывая черепичные крыши пернатыми, бурыми тушами. Один из них налетел на гребень крепостной стены. Несчастная тварь, обвешанная обмякшими трупами всадников, испускала присвистывающее сопенье из приоткрытого клюва и слабо скребла залитый кровью камень. Ларканти поднял глаза крутой холм, занимавший центр города и украшенный светлым дворцом Аллод’Ан’Хаафа. Размытые темные точки роились вокруг острых позолоченных шпилей и белокаменных фасадов. Спустя минуту высокие витражи, изображавшие стокрылые силуэты Хина, обратились пестрой стеклянную крошку и выпустили клубы ревущего, дрожащего пламени. Лепнина обратилась нагромождением неправильных форм, искалеченный дворец задохнулся в клубах едкого дыма. Еле различимые Стражи, преследуемые росчерками рубиновых плащей, сорвали янтарные флаги и заменили их красными полотнами. Ошарашенные солдаты, многие из которых не успели облачиться в бежевую форму и голубоватые доспехи, жались друг к другу сгорбленными спинами и, не моргая, смотрели на пылающие руины дворца.