Страница 15 из 216
Тепло очага чувствовалось настоящей благодатью после жидкой грязи, норовящей подняться до самого подбородка, а завсегдатаи были куда приятнее озлобленных аборигенов. Самым досадным было то, что награды за перенесенные тяготы он так и не получил. Зануда Филмафей препарировал аксоны самых огромных и опасных красных деревьев, но не приблизился к созданию искусственных мускулов. Теперь он отправился расчленять морских тварей Арга и даже попытался утянуть за собой Нуаркха. Тоннельник, однако, предпочел мрачным пучинам живописные острова Надоблачного Хинарина и неспешное путешествие от пастбищ Фенкриса до портов Галафея.
Крестьяне относились с опаской к тощему двухметровому солдату и избегали взгляда единственного грязно-желтого глаза. Но все изменилось, когда они осознали состоятельность отталкивающего пришельца. Завсегдатаи мгновенно загорелись желанием соблазнить Нуаркха партией в клемб – простенькую карточную игру, оставлявшую большой простор для шулерства. Именно незаметность махинаций и являлась мерилом мастерства игрока. За годы, проведенные на Перекрестке, Нуаркх успел перекинуться в клемб не с одной сотней головорезов, пиратов и жуликов, а потому безыдейные трюки местных земледельцев и скотоводов вызвали у него только усмешку.
Пару партий Нуаркх согласился сыграть с бедным, но очень азартным стариком. Все сбережения бледного составляли россыпь гнутых медяков и серебряная монета, из которой вывалилась пластинка лунного камня. Старик быстро расстался с богатствами, но не спешил покидать стола. Видя его колебания, Нуаркх медленно выкатил пару полновесных золотых хаков [4]. Крупные монеты состояли из золотого кольца, служившего оправой для небесного стекла. Глаза старика выкатились из орбит, когда разглядели профиль Хакарра Ослепленного, организовавшего Хинаринскую торговую компанию и окончившего тем самым четвертую войну. На ломаном Хинар’аурате [5] пожилой Хинаринец попросил Нуаркха никуда не уходить и поспешно удалился. Вернулся он через четверть часа и потянул тоннельника за уединенный угловой столик. Нуаркх неохотно опустился на новое сиденье, а старик принялся озираться по сторонам. Убедившись в безразличии завсегдатаев, бледный достал потаенное сокровище ‑ кожаную навигационную карту времен седьмой войны, которая досталась ему во время службы канониром на Галафейском дредноуте. Разложив потрепанную шкуру, он ткнул грязным ногтем в чернильный круг к востоку от стен Саантира - Рубинового Венца – крупнейшего пустынного города-государства. Затем старик снова принялся истязать общий язык, дополняя запинающуюся речь присвистывающий поднебесным наречием: «Аф... Аф… Аф’Фиастха… Aф… А! Гробница’Аф’в… пепельных’Aф’пустынях… забыт… хаафиит… к-клан – Хан’Аф’Хенат… сокровища». Тоннельник нахмурился и помассировал виски, не отводя взгляда от карты. Одной партией позже она сменила хозяина.
Безжалостность родного Мира приучает тоннельников всегда ожидать нападения и не останавливаться. С каждым поколением они становятся хитрее, их панцири крепнут и покрываются новыми шипами. Урб желает, чтобы поколения менялись часто и его дети редко дотягивают до сотни лет, несмотря на потенциальное бессмертие. Возраст Нуаркх давно перевалил за отведенный Создателем срок. Поэтому вместо наслаждения идиллическими панорамами, он пристально рассматривал выцветшие линии, покрывавшие карту с Галафейского дредноута, и заучивал расположение потайных гробниц, отмеченных неряшливыми чернильными метками. Вскоре дорога к древним сокровищницам въелась в тренированную память, и отметины стали нежелательной уликой. Нуаркх промочил тряпичный лоскут крепким пойлом, а затем и сам прильнул к кривому горлышку. Начав стирать чернильные метки, тоннельник замер и представил, как в погоне за сокровищами будет плестись по раскаленным пустыням, отбиваться от диких кочевников и изголодавшихся тварей. Не до конца зажившие раны снова воспалятся, яд Синских иглошерстов вновь накинется на слабеющее тело.
Шумно выдохнув, тоннельник посмотрел на другую карту - пергаментный лист с изображением Надоблачных Аллодов. По помятой бумаге вилась красная пунктирная линия, которая соединяла Фенкрис и Галафей. Небрежные алые метки отмечали особенно живописные места и гостеприимные постоялые дворы. Воображение нарисовало прохладные вечера и теплые рассветы, неспешные прогулки по деревням и фермам, украшенным к празднику Последнего Теплого Ветра. Неспешные прогулки, мягкий климат и горячая пища. Сезон в таких условиях и даже тоннельник, стоявший на пороге Красного Карлика, забудет о любых ранах.
Слишком спокойно, Проклятье Урба не потерпит подобной идилии. Кисти Нуаркха слабо задрожали, загнутые когти разорвали желтоватый листок. Тоннельник запустил пальцы в слуховые отростки и вновь сгорбился над кожаной картой, которая вела к опасностям и забытым катакомбам. Ближе к обеду он садился на торговый галеон, который отправлялся в пепельные пустыни Саантира.
Небесные корабли бледных не могли спуститься под облака без ядер из дорогих и недолговечных слез Урба. Поэтому под каменным парусом Нуаркх дошел лишь до одного из природных столбов, которые соединяли верх и низ Хинарина. На вершине раскинул вытянутые причалы воздушный порт.
[4] Хак – общее название для монет, введенных Хинаринской торговой компанией и используемых для торговли между мирами и внутри миров. Монеты включают драгоценные металлы пепельного Хинарина и каменья Надоблачного Хинарина. На монетах изображен профиль Хакарра Ослепленного.
[5] Хинар’аурат (общий язык) – язык принятый для коммуникаций между представителями разных миров, является упрощенной смесью устаревших языков Надоблачного и Пепельного Хинарина. Представители рас, неспособных говорить на Хинар’аурате, используют маски-переводчики.