Страница 91 из 93
Нимало не убежденный сим аргументом, профессор Бережной пожал плечами и вновь отхлебнул кофе:
- Существует много путей, какими дневник мог к нам попасть. Даже исключая тот факт, что от начала до конца он может быть вымыслом. Хотя я все же поставлю на его достоверность.
Вспомнив представший ему во сне образ, Николай Ильич почувствовал себя обязанным вступиться за Январу:
- У меня сложилось впечатление, что Януся разделяла чувства Михаила. Отчего вы полагаете, будто она желала брака с Магнатским, а не просто примирилась с ним под влиянием обстоятельств?
Этот довод также не произвел на Ивана Федоровича впечатления. У профессора уже имелось собственное мнение, не столь снисходительное:
У Январы была возможность повернуть ситуацию вспять. Это мужчина связан данным словом, к обещаниям женщины общество относится куда снисходительнее. Она могла расторгнуть помолвку после того, как Михаил сказал, что оплатил долги их семьи, однако предпочла оставить все, как есть. Сдается мне, Январа не любила Михаила. Бесспорно, она была им очарована, восхищена ореолом воинской доблести, покорена оказываемыми им знаками внимания. Но можно ли называть это любовью? Хотя я вполне допускаю, что она могла обманываться относительно собственных чувств. Люди жаждут любви, ищут ее, связывают с ней счастье, но каждый понимает под ней совершенно различное. История знает немало тому примеров – Петрарка ради любви писал сонеты, а Менелай развязал войну, в которой погибли тысячи людей. Я много думал о том, что есть любовь, и теперь готов поделиться с вами итогом своих размышлений. Если Александр Павлович уподоблял любовь алмазу, то мне она кажется сродни увеличительному стеклу. Она не возвышает, как принято считать, а лишь усиливает качества, уже имеющиеся в человеке: натуры мелочные любят расчетливо, эгоистично, а честные и порядочные в этом чувстве и впрямь возносятся до небес. Для любви не важен предмет, она проистекает из души человеческой, из свойств личности и это роднит ее с верой, которая, по глубокому моему убеждению, также не отражает действительного положения вещей, а исключительно является свойством человеческой натуры.
Николай Ильич покачал головой и даже отставил в сторону чашку, так увлек его спор. В армии он был лишен таких бесед, предполагающих обмен впечатлениями от прочитанного, и столь рассудительных собеседников, отстаивающих собственное мнение не кулакам или пальбой из пистолета, а весомыми доводами, и теперь получал немалое удовольствие, наверстывая упущенное. Да и приснившаяся девушка никак не шла у него из головы.
- Вы слишком строги к Янусе. У Михаила имелся определенный жизненный опыт, она же едва вышла из детского возраста. Что могла она знать о любви? Как бы сумела, не имея образца перед глазами, отличить подлинное от подложного? Девушка испугалась будущего, и кто вправе ее за это винить? Поверьте, на войне я навидался немало примеров тому, что страх делает со здоровыми крепкими мужчинами. Будь у Януси время подумать, не сомневаюсь, она приняла бы верное решение, но события развивались чересчур стремительно: смерть брата, разорение. Разумеется, она выбрала самый легкий путь. Способность решать в условиях ограниченного времени дана немногим.
Профессор Бережной внимательно выслушал племянника. Николаю Ильчу не удалось заставить дядю поменять свою точку зрения, однако его доводов хватило, чтобы заронить в сердце того сомнения:
- Верно, потому я и не женился, что ждал от женщин слишком многого, - задумчиво сказал профессор, затем, пожевав губами, спросил. - А вы полагаете, исход этой любви мог быть иным?
- В других обстоятельствах отчего бы и нет?
- Я склоняюсь к тому, что обстоятельства вторичны. Главное – люди. Они либо способны идти против них, либо нет. Кабы не случилось этой беды, случилась бы иная, равным образом проявившая тонкость чувств Январы. Разумеется, я имею ввиду ту тонкость, которая неизбежно рвется при напряжении.
Ивану Федоровичу не так просто было отказаться от присущей ему категоричности суждений, но и Николай Ильич не позволил сбить себя с толку:
- И вновь я с вами не соглашусь. Разве вы хотя бы раз не оказывались в ситуации, когда все вокруг будто препятствует в воплощении задуманного? Допустим, вы выходите из дому, чтобы идти куда-то, но ветер дует вам в лицо, и сечет дождь, и точно назло поблизости не оказывается ни одного извозчика. Однако, будучи человеком упрямым, вы напрягаете свои душевные силы, пядь за пядью упорно продвигаясь к намеченной цели. И что же? Достигнув желаемого, вы убеждаетесь, что оно вам не столь уж необходимо: вам оказывается не интересно в обществе, куда вы стремились, или искомого человека не случается на месте. Так к чему было идти наперекор судьбе, если сам мир берег вас от излишних усилий?
Иван Федорович слушал племянника, не перебивая. В прищуренных глазах за стеклами пенсне угадывалась работа мысли. Когда Николай Ильич замолчал, профессор Бережной неторопливо, обдумывая каждое слово, выдал итог своих размышлений.
- Вы напрасно противопоставляете умение примириться с судьбой и умение возвыситься над ней. Можно бороться впустую, о чем вы и говорили, а можно принять испытания, выпавшие на вашу долю, и это вовсе не взаимоисключающие вещи. У арабов есть слово – кисмет, оно означает судьбу как неизбежность, предопределенность. Именно арабы первыми изобрели цифры, а уж по части медицины и алхимии им вовсе не было равных. И еще кофе, они научили весь мир пить кофе, так что им вполне можно верить, - добавил последний, самый весомый, аргумент профессор Бережной, рассматривая восточный орнамент на своей щербатой чашке. - По молодости я думал иначе и постоянно пробовал на прочность законы мироздания, но с тех пор я имел возможность неоднократно убедиться в их незыблемости. Умение возвыситься над обстоятельствами, не сломаться под гнетом – вот единственное, что нам доступно, и единственное, что действительно имеет ценность. Однако, зная ваш пытливый нрав, я предполагал, что история Михаила Светлова неизбежно породит у вас вопросы. И ради утоления вашего любопытства я выведал координаты святой обители, у служителя которой ее приобрел. Слава этой обители гремит далеко за ее пределами.