Страница 33 из 85
Я провалилась в сон, поэтому сразу не услышала, как звонят в дверь. На полу перед диваном стоит бутылка вина, и лежат недоеденные бутерброды. Я смотрю на себя в зеркало и думаю, кого же ко мне могло занести в восемь вечера?
- Марина Дмитриевна, привет.
Максим стоит на пороге моей квартиры и улыбается.
- Чего тебе? – устало спрашиваю я.
- Я принес ужин.
Он показывает на коробку пиццы в своих руках и собирается войти в прихожую, но я его останавливаю.
- Я же сказала: никакого обеда, ужина, завтрака, полдника быть не может. Сегодня вторник. Завтра тебе на работу. У тебя же пунктик по этому поводу.
- Один раз я могу вычеркнуть этот пунктик.
Он отталкивает меня в сторону, а я проклинаю Лизу, когда она назвала своему начальнику мой адрес.
- Максим Олегович, я бы хотела, чтобы вы ушли.
Он проходит в комнату.
- О, ужин сильной и независимой? Где твои кошки? – спрашивает он.
- Я не лягу с вами в постель, - сразу же перехожу к делу я, пока он тут еще чего-нибудь не наговорил. Сначала Макс удивляется, а потом начинает смеяться.
- Я никак не пойму, то мы на «ты», то на «вы». И о какой постели идет речь?
- Я вас вижу насквозь. Цветы, внезапно хорошее настроение, дело мне отдали, на обед позвали, потом на ужин, а когда я отказалась, решили прийти с ужином сами.
- Секса не будет, значит, да?
Максим берет коробку пиццы, щелкает языком, думает о чем-то, а потом серьезно так заявляет:
- Ладно, придется звонить Людмиле.
Я открываю рот, собираясь что-то сказать, но у меня даже слова заканчиваются.
- Или, может, не Людмиле? Да, вы правы, придумаю что-нибудь еще.
Он проходит к дверям и останавливается. Я, как рыба, выброшенная на берег. Разве что воздух ртом не хватаю.
- Что ж, приятно провести время, - с трудом говорю я.
- Господи, Плясовская, ты хоть иногда можешь думать не о постели? Я пришел к тебе с пиццей, а не со свечами и лазаньей. Я пришел даже без вина, хотя, я вижу, тебе уже не надо. Понимаешь? Пицца! Это даже не ужин. Так, тихий вечерок. По-дружески.
- Малеев, ты чисто теоретически не умеешь дружить. Так же, как я не могу спать с мужчинами, потому что чересчур эмансипирована. Кажется, твои слова?
Макс усмехается.
- Так вот, откуда столько ненависти?
- Боже мой. Какая ненависть? Ненависть – это чувство. Мне бы воспринимать тебя начать, а уж потом что-то чувствовать.
Я выхватываю у него коробку и говорю, чтобы закрыл дверь. Максим улыбается и качает головой.
Через полчаса мы, наевшиеся вдоволь, откидываемся на спинку дивана и довольно мычим. Боже мой, кажется, я ела последний раз вчера, когда пила вино.
- Я требую, чтобы ты взяла свои слова назад насчет зануды, - говорит Максим и поворачивается ко мне.
- То, что ты съел почти всю пиццу, не доказывает, что ты весельчак и задира.
Я встаю, беру пустую коробку и направляюсь на кухню. Максим идет за мной следом.
- Может, чаем угостишь? – предлагает он.
- Ага, сначала чай, потом вино, потом секс…
- Марин, заканчивай. Не нужен мне от тебя секс, как ты этого понять не можешь?
Максим ударяется головой о шкафчик. Я начинаю смеяться.
- Ты показывалась к психиатру? – спрашивает он.
- Нет, но всерьез задумываюсь над этим.
- Единственная светлая мысль в твоей голове.
Я толкаю его в грудь, и Макс хохочет. Я все-таки угощаю его чаем, после чего он помогает мне убрать посуду. Затем я понимаю, что ему нужно уже уходить, потому что, во-первых, я хочу спать, а во-вторых, он тоже устал.
- Этот вечер – единственный за все время моей работы, когда мы там много времени провели вместе, - говорю я, когда Максим одевается.
- А ты приятный человек, - он подмигивает мне. Я открываю ему дверь, но Максим не двигается с места.
- Молодой человек, пиццу поели, чай попили, посуду вымыли, можно и честь знать, - шучу я.
Максим берет меня за руку и подходит ближе, а я начинаю нервничать.
- Пожалуйста, Макс, перестань.
- Назови хотя бы одну причину, почему я не могу тебя поцеловать?
- Отсутствие моего желания тебя устроит?
Он молчит. Смотрит на меня изучающим взглядом, а потом отпускает руку и улыбается.
- Я сказал Игорю, что у нас ничего не было.
- Не стоило так утруждаться.
- Может, у тебя с ним что-нибудь получится? – предполагает Макс.
- Не думаю.
Макс снова замолкает. Я головой киваю в сторону двери, намекая, что ему пора.
- Спасибо за вечер, - говорю я.
- Завтра увидимся.
Он уходит, и я закрываю дверь. Приваливаюсь головой к холодному металлу и глубоко дышу. А я молодец! Не поддалась на провокацию с его стороны. Тут и дураку ясно, что все разговоры Максима сводятся только к тому, чтобы со мной переспать. Нет, я не высокого мнения о себе, просто знаю таких мужчин. А точнее, их принципы и поведение.
- Вот увидишь, - говорю сама себе, - он за эту неделю попытается еще что-нибудь предпринять. Главное, держаться.
С такими мыслями я отправляюсь в кровать. Засыпаю, даже не выключив телевизор.
- Дело об изнасилованной жене набирает обороты. Нам удалось связаться с мужем, которого обвиняют в этом. Никаких подробностей он не рассказывает, но мы попытаемся узнать все. С вами была Маргарита Лесная. Вести Москвы.
Я приоткрываю один глаз и смотрю на телевизор, который забыла выключить. На экране высвечивается фотография одноэтажного дома, огороженного забором, а в правом верхнем углу мелькают портретные фотографии мужчины и девушки. Девушка кажется мне смутно знакомой, но я не придаю этому значение. Встаю с кровати, смотрю на часы и думаю, что я проснулась даже раньше, чем будильник. Со стоном валюсь обратно на подушки и закрываю глаза. И вот тогда до меня доходит: «изнасилованная жена», «муж, которого в этом обвиняют», фотография женщины…