Идол Красного Пера

Зелье, что варилось в котелке, доходило до точки кипения. Скоро, я должен буду бросить в него сердечную жилу суккуба, отчего жидкость должна принять черный цвет и простоять еще какое-то время на огне, остывая. Да-да, именно простоять на огне, остывая. Все дело в том, что суккубы рождены в огне, и чтобы нагреть ее орган или ее саму, нужно пламя волшебников Сферы огня, или кузница гномов. Любое другое пламя, неспособно дать такой градус, чтобы нагреть существо, рождённое в огне. Поэтому, как только я закину сердечную жилу, зелье начнет остывать, а мне нужно будет следить, чтобы оно не превратилось в ледяную жижу. Идеально приготовленное зелье должно быть слегка теплым.
Ишак залетел ко мне в шатер как раз вовремя. Я даже не обернулся поприветствовать его, так как кроме него никто больше войти бы не сумел.
- Как дела? – спросил я глядя в котелок и протягивая в его сторону раскрытую ладонь. – Принес то, зачем пошел?
- Смотря что тебе надо, - буркнул Ишак, и я почувствовал увесистый мешочек у себя на ладони.
Развязав его, я посмотрел содержимое.
- Что это такое? – спросил я, доставая щепотку серебристого порошка.
- Там не было суккуба, - ответил Ишак. – Там был Каменный Атронах.
Такого я не ожила. Посмотрев на Ишака широко открытыми глазами, я увидел, что в другой руке он держит еще один мешочек.
- А там у тебя что? – спросил я.
- Тебе даже не интересно убил ли я его? – ответил Ишак.
- Я и так вижу, что убил Иш! – повысил я голос и тут же спохватившись, перевел взгляд на котелок. Времени не осталось совсем. – Ты принес сердце?
- Так значит, все-таки тебе нужно был сер…
- Ты принес сердце? – перебил я его.
- Нет, - опешил от моего крика Ишак.
- О бездна тебе подери! – выругался я и быстро нырнул под кровать. Дотянувшись до продолговатой коробочки, я схватил ее и раскрыв, достал целое сердце Суккуба.
- Ну, ты засранец, - начал Ишак, глядя на сердце…
- Заткнись! – закричал я на него, - у меня есть не только сердце Суккуба, но и еще много того, чего ты не знаешь! – отрезав небольшую трубку, соединяющую верхнюю и нижнюю часть, я бросил ее в котелок. И на то время, что она погружалась в кипящее зелье, я забыл как дышать надеясь, что зелье примет черный цвет.
- Что-то не так? – спросил Ишак.
В следующее мгновение, зелье из бледно-розового стало жгуче-черного цвета, и я смог с облегчением выдохнуть.
- Все в порядке. – Ответил я и повернувшись к Ишаку, посмотрел на него тем самым взглядом, которым меня одаривал отец, перед поркой.
- Запомни, что я тебе сейчас скажу. – Начал я. – В данный момент у меня в залежах есть все, что нужно, даже для того, чтобы обмануть смерть. Но если я прошу тебя пойти и убить суккуба, хоть и завуалировано, прости меня конечно за это. И ты в свою очередь понимаешь и соглашаешься, не надо говорить мне, что я нехороший человек. Ты знаешь, сколько стоит сердце Суккуба на черном рынке? Это если я его вообще найду у кого-нибудь в продаже. Нет? Десять тысяч золотых монет. Это почти четверть того, что имеет у себя в хранилище казначей Миранада. С маленькой частью этого сердца, я могу создать взрывчатую смесь, что разнесет это самое королевство в пыль. С половиной этого сердца, я могу сровнять с уровнем моря больше половины Скалистых гор. А с помощью всего сердца, я смогу испепелить всех ангелов, если им взбредет в голову начать на земле тотальное уничтожение людей.
- Я этого не знал, - сказал Ишак.
- Волшебнику, как я понял такого уровня как ты Иш, убить суккуба тоже, что мне пойти справить нужду. Я понятия не имел, что там будет Атронах, прости меня за это.
- Ты тоже извини, что я так с тобой разговаривал. – Немного растерянно ответил Ишак.
- Иди, вырви Рагдона из волосатых лап нашего плешивого мага, а я пока закончу с зельем…

Ночная схватка с шаманами Иллимиров дала понять нашему магу, что расслабились мы рановато. Поэтому дальнейшее продвижение сопровождалась постоянной волшбой его бородатого магишества. Следующие два дня он шел в хвосте нашего отряда и из его рук постоянно вырывались языки красно-зеленого света. Мали пояснила мне, что он пытается таким образом убить наш след. Рагдон все это время лежал на носилках в глубоком восстанавливающем сне, что сделал я. Но официальная версия была, что такие пузырьки часто носил с собой Ишак, а не дал сразу, потому что перенервничал и забыл о них. Нелепая скажем история, но как и говорил раньше, мне слово особо никто не давал. 
Носилки Рагдона следовали по воздуху за счет магии Иша, в середине колоны. Хотя судя по тому, что на его теле почти не осталось следов от ожога, сон скоро пройдет и он сможет передвигаться самостоятельно. 
К концу третьего дня, у нас закончилась вся еда и я не став дожидаться пока отряд разобьет лагерь, нацепил капюшон на голову, перевязал лоб повязкой, взял лук и устремился вглубь леса, надеясь, что живность тут водится в достатке.
Отдалившись от лагеря на безопасное расстояние, я остановился возле старого, сгнившего ябивсора  и вытащил из маленькой сумки наручи деда. Вот уже две ночь после любовных утех с Мали, я изготавливал новые артефакты как замену кинжалу. Они пока были недостаточно подготовлены, руны еще надо было дорабатывать, но использовать их против животных уже было не опасно. Затянув их на запястьях, я надел на глаза повязку в которой ещё хранилась магия и взяв лук начал медленно продвигаться на восток. Всюду шныряли крысолы, дикие сурки и юргоны. От первых, вторых и третьих пользы столько же, сколько от блох. Я же намеревался убить сегодня минимум зайца. Первое ушастое зверье появилось спустя двадцать минут. Молниеносно натянув тетиву, я выстрелил…
Вытащив все еще боеспособную стрелу из мертвого животного, я уложил тушку в сумку, что была за плечом. Следующие полчаса я блуждал по лесу в одиночестве. Даже вездесущие крысолы попрятались в свои норы. Сначала меня это насторожило, и я дал мысленную команду капюшону расширить зону видимости. Но на расстоянии в три сотни шагов мне не повстречалось ни одной живой души. Грешным делом, я уже было подумал возвращаться в лагерь, когда на юго-западе в часе ходьбы мое зрение уловило движения кабана мясоеда. Не мешкая, я рванул в ту сторону, ожидая нагнать свою жертву. Проблема заключалась лишь в том, что на этих зверюг надо охотиться с парой выдрессированных матерых волков и с десятком таких же матерых охотников. Волков обычно отдавали на корм кабану, в тот момент, когда охотники забивали зверя копьями, пращами, а кое-кто даже не боялся подойти на расстояние удара меча. Луки против таких зверей не использовали, это было бесполезно. Но я надеялся, что капюшон поможет мне найти слабое место в теле животного.
Кабана я нагнал, как и предполагал минут через сорок. Тот стоял возле узенькой речушки посреди леса, опустив всю свою морду в воду. Размеры кабана оказались немного больше чем я ожидал. А точнее он доходил мне до солнечного сплетения, и это означало, что если я не убью его с первой попытки, он благополучно убьет меня. Но это была не самая моя большая проблема, основной была та, что ни сзади, ни сбоку мой капюшон не увидел слабого места. Стрелой эту тушу было не пробить. И мне оставалось ждать, пока он напьется и повернет свою башку в мою сторону. Я медленно и как можно тише снял колчан и приспособив его перед собой, принялся ждать. Спустя десять минут длиною в жизнь, когда мне надоело претворяться статуей, я снял с плеча сумку и достав оттуда тело мертвого зайца, бросил вперед. Кабан отреагировал мгновенно. Вынув свою морду из воды, он повернулся на звук. Мое сердце мгновенно оказалось возле заднего прохода, а в горле пересохло так, что стало трудно глотать. Большие кровавые глаза словно прожгли меня насквозь и устремились на лежащее перед ним мясо. Черный как смола пятак и рот, огромный, клыкастый рот, способный откусить голову волку без особого напряжения. А с двух сторон от пятака, толстые, направленные вперед бивни.
Открыв пасть, он в один момент заглотнул брошенную мной приманку и начал пережевывать, не обращая внимание на такие казалось бы мелочи, как хрящи, кости, когти и черепную коробку. Я невольно представил, что это моя черепная коробка сейчас у него в пасти, и меня аж передёрнуло. 
Ждать времени больше не было. Дав мысленную команду, капюшон выделил для меня оба глаза и одну маленькую точку под брюхом. Выхватив из колчана две стрелы, я вскинул лук и выстрелил. Кабан не вовремя дернулся и лишь одна стрела, царапнув его, прошла в опасной близости от глаза. Я уже успел выстрелить вторично, когда кабан бросился в мою сторону и только тогда я вспомнил, что надо было снять незавершённые артефакты. 
Стрела вошла в глаз кабана с хрустом ломающихся костей, в тот же момент, меня отбросило какой-то силой на несколько шагов назад, и я сильно ударился затылком. Прогнав силой воли головокружения, я осмотрелся по сторонам и увидел, что зверь, чертыхаясь, все еще каким-то чудом стоит на ногах, заваливаясь вправо. Я уже выхватил стрелу, чтобы добить зверя, когда заметил, что не смотря на повязку, вижу своими глазами, но как-то… иначе. Разобраться в чем дело, я решил после того как покончу с добычей, что вот-вот не стала охотником. Обойдя кабана, я прицелился и выждав пока животное, перестанет сильно дергаться, стрельнул в брюхо. Хрюкнув в последний раз, кабан обмяк.
Стянув с глаз повязку, я открыл свою сумку и разбив об дно два желтых бутылька, позволяющие расширить содержимое сумки, беспрепятственно уложил туда тушу кабана. Затянув горлышко, я нацепил сумку с колчаном за спину и взяв в руки лук, побрел в лагерь. В голове у меня было немного дурно и это не от удара затылком. Мои глаза видели лес таким, каким он был днем. И это, несмотря на то, что сейчас глубокая ночь. Стянув с головы капюшон, мои глаза резанула боль, и тут же все прошло, ночь взяла вверх над моим зрением, но я решил, пока это возможно, пользоваться моментом и снова надел капюшон. Через мгновение я снова видел все как днем. Немного прищурившись, мое зрение пошло далеко вперед, и я смог отчетливо разглядеть лагерь в двух часах пешего хода.
Примерно к середине ночи, лес стал редеть, и лагерь можно было увидеть невооруженным глазом. Слева свистнула какая-то птица, и я поднял руку, показывая дозорным, что все в порядке. Почти весь наш отряд сидел возле большого костра. Увидев меня брови мага, поползли вверх, и он не удержался, чтобы меня поддеть.
- Все еще живой? – с ноткой удивление спросил он.
- Надо было вас оставить на растерзание шаману, - огрызнулся я.
- Прикуси язык, - повысил голос маг.
- Уже-уже… - буркнул я.
Ко мне подошла Мали и быстро чмокнув, сняла с плеча колчан и забрала лук.
- Поймал кого-нибудь? – не угомонялся маг.
Ехидно улыбнувшись, я стянул с плеча сумку. Я не боялся пользоваться такими вещами перед магом, так как моя сестра, официально принадлежала к числу изобретателей Сферы механиков, и он думал, что все эти приспособление ее подарки своему любимому брату, то есть мне.
Развязав и перевернув сумку, на землю грохнулась туша мясоеда. Маг, который уже хотел продолжить меня донимать проглотил слова, уставившись на животное.
- Как? – опешил он.
- Физическая сила Рахтан, - улыбнулся я, - вам не понять.
Дожидаться, пока Иш с Рагдоном разделают и приготовят кабана, я пошел в шатер. Стоило разобраться в том, что произошло в лесу.
- Я буду у себя, - шепнул я Мали на ухо, - надо кое-что проверить. Как только все будет готово, ударь чем-нибудь легким по шатру.
- Что-то серьезное? – спросила она меня.
- Нет, - улыбнулся я, - скорее занимательное.
Закрывшись в шатре разбив колбу, я снял наручи с капюшоном и вместе с луком разложил все содержимое на стол. Достав из чемоданчика, что стоял возле кровати маленькую бутылку с синей смесью, я вылил содержимое на предметы. Артефакты мгновенно засияли рунами...
В детстве я очень любил наблюдать, как руны, находящиеся в разных предметах, могут соединяться друг с другом нитями. Причем чем сильнее и лучше сделан артефакт, тем прочнее будет нить. Первые руны я увидел у карликов, которые держали банк в западном Шанонире, городе Удаль. Мы с мамой тогда приехали туда погостить к дяде, маминому брату. Проходя по улицам города, я чуть не ослеп, когда перед нами оказалось здание банка. Это выглядело, словно языки пламени, поднимающиеся к облакам. Здание было напичкано рунами, от основания до крыши. Лишь тогда я понял, почему единственные банки, которые никто никогда не грабил, это банки карликов. Тогда я решил, что раз вижу руны, то смогу их рисовать. Но первое, что я сделал, чуть не убило меня, когда мне было десять. Мы тогда все еще гостили у дяди в усадьбе. Взрыв, произошедший в тот вечер, поднял на уши весь дом. В мою комнату ворвался дядя, держа в руках саблю, следом перепуганная мама и десятка два прислуги. Я тогда соврал, сказав, что выкрал у дядиного алхимика пару смесей и решил просто их смешать, посмотрев, что произойдет. На самом же деле, мне захотелось сделать руну денег, так сказать, чтобы те не кончались. Только в двенадцать я понял, что накладывать руны на предметы, которые ты можешь потратить, будь то деньги или стрелы, не разумно. Но тогда-то я этого не знал.
Дядя, посмотрев на меня суровыми глазами, перевел взгляд на маму и пообещав изолировать меня от алхимика, отправил ее и всю прислугу спать. А сам, дождавшись пока они уйдут, закрыл дверь и оглядев пристальным взглядом мою закопченную от черного дыма комнату, остановил свой взгляд на маленьком язычке оранжевого хвоста бывшей руны. И расхохотался.
- Видишь руны Лис? – добродушно спросил у меня дядя.
- Да дядя Яс, - немного виновато ответил я. На самом деле дядю звали Ястребом.
- Давай так, я не буду спрашивать, что именно ты мастерил, но судя по тому, что я увидел и услышал, оно тебе не удалось. – Увидев мое, э… унылое скажем так лицо, он поспешно добавил. – Лис, я понимаю, что тебе скучно. Здесь нет друзей, нет развлечений, даже на стену некому взять, чтобы ты проводил время с гарнизоном…
- У меня и дома нет друзей, - буркнул тогда я.
- Что вообще нет? – удивился дядя.
- Вообще, они считают меня выскочкой.
- Беспричинно? - спросил дядя.
- Я не виноват, что они тупые, - ответил я.
- Понятно, - ухмыльнулся дядя, - а что касается твоих умений Лис, - перешел он на серьезный тон. – Я запрещаю тебе пытаться создавать руны в этом доме…
- Я понял, - мое тогдашнее настроение достигло пика негодования.
- Пока ты не научишься их создавать, - закончил он, приятно удивив меня…
А утром, дядя Ястреб отвел меня в свою библиотеку и поднявшись на третий этаж, усадил за стол.
- Здесь, - он указал на два огромных стеллажа, - свитки с рунами. Начинай изучать с самых нижних, слева на право. Сначала левый стеллаж, потом правый. Как только перестанешь доставать, позови Рауля, это мой библиотекарь, он постоянно где-то здесь ходит.
Последующие недели я проводил в библиотеке. Пока однажды, в первый день нового месяца, когда солнечные дни сменяет дождь, ко мне в комнату не вошла мама и не сказала, что завтра мы едем домой. Я тогда поднял такой шум, а она никак не могла понять, почему я так хочу тут остаться. Вечером этого же дня, когда я надутый сидел на кровати, в дверь постучали, и вошел дядя.
- Дядя Яс скажите ей, чтобы я остался!
- Подожди, - умерил мой пыл дядя. – К сожалению, ты не можешь остаться.
- Почему? Я же просто хочу научиться, а когда посчитаю, что хватит, вернусь домой, обещаю.
Дядя тогда рассмеялся.
- Ну, значит, ты останешься тут навечно.
- Почему?
- Запомни Лис, что касается магии, а руны это один из разновидностей магии, обучаться можно до конца своих дней и совершенства не достичь. Мне сейчас сорок девять лет, а на глаза то и дело попадаются свитки с рунами, которых я в глаза не видел. Я заходил к Раулю, и тот мне сказал, что первый стеллаж ты уже освоил, это правда? – Дождавшись утвердительного ответа, дядя продолжил. – Лис, я никогда не разговаривал с тобой как с ребенком, поэтому давай договоримся, что и ты не будешь, вести себя как дитя.
- Хорошо дядя Яс.
- Отлично. Поэтому слушай, - усевшись на край кровати, он продолжил.
- Наш уважаемый Король Илай III готовится дать отпор Лирадлорцам, что обосновались на нашей западной земле. Но выводить ополчение из крупных Восточных или Южных городов он не может. Враг может ударить и туда. Вот поэтому Король собирает наемников по всей стране. А мои наемники очень славятся своими победами.
- Ты едешь на войну?
- Да, и именно по этой причине тебе нельзя оставаться в усадьбе.
- Я понял дядя.
- Но, чтобы ты не расстраивался, я дал распоряжение Раулю собрать все оставшиеся свитки, что ты не успел изучить, упаковать и передать тебе.
- Это правда? – я потерял дар речи, но дядя нашел способ ввергнуть меня в еще больший шок.
- Да, - улыбнулся он, - а если я найду что-нибудь новенькое на территории врага, то сразу после того как изучу это сам, обязательно перешлю тебе. Ну что, идет?
Утром, мы с мамой стояли в холле, ожидая, пока выйдет дядя Ястреб, чтобы попрощаться. Мама удивлялась, как дяде удалось меня уговорить. А я постоянно пялился на перевязанный ящик, где лежало содержимое из библиотеки, чтобы с ним ничего не произошло.
Дядя спустился со второго этажа, облаченный в доспех с саблей на поясе. В глазах тут же защипало. Каждая вещь, что была на дяде, излучала рунную мощь. Знаки, словно живые, старались дотянуться друг к другу светящимися руками. Проследив за моим взглядом, он незаметным движением подправил руну на правом плече, и руки словно им придали сил, соединились. Смотреть стало еще больнее.
- Ну что, готовы? – спросил он.
- Да, - ответила мама.
Пропустив маму вперед, дядя остановил меня в дверях.
- Научись закрывать свой взгляд от рун Лис. Это не просто, но ты сможешь. Тебе сейчас тяжело смотреть, но поверь, дальше будет еще хуже.
- Хорошо дядя, - ответил я с закрытыми глазами.
- Чем сильнее руны, тем крепче между ними связь.
- Ясно.
- И еще, никогда. Нет, скорее в крайне редких случаях используй руны вручную. Но лучше этого не делать.
- Что не делать? – Я тогда немного не понял, о чем он говорил.
- Неважно Лис, просто запомни это…
И вот спустя почти пятнадцать лет, я смотрел на светящиеся руны, в собственных артефактах удивляясь как руна вампиризма, может сочетаться с любой из присутствующих здесь рунах. Судя по тому, что капюшон все еще светился, заряд от кабана был ещё в нем. Надев его на голову, я огляделся по сторонам, но разницы не почувствовал. Тогда я дал ему мысленную команду, и мое зрение смогло разглядеть пролетающего возле светящегося шара комара.
Я освоил все уроки, которые мне давал дядя Ястреб, но один я так и не смог понять, почему нельзя использовать руны руками. Нет, этот наказ я тоже старался не нарушать, ну в меру возможного конечно. За все время моей рунной жизни, я рисовал их руками довольно редко. Всего лишь раз в месяц, и откровенно говоря, эффект от созданных рун руками значительно слабее чем от кисти окунутой в раствор из манны…
Создав в воздухе знак, свет в шатре померк полностью, но видеть я от этого хуже не стал. Наоборот все стало даже чуть ярче. Я в душе безумно обрадовался, этому открытию. Осталось лишь понять, как и какую руну нужно переделать, чтобы меня не отбрасывало после смерти моей жертвы. Но в этот момент шатер немного трухануло и я понял, что пора идти ужинать. Хотя это, скорее всего, был уже ранний завтрак…