Провинциалка

Баба Зина, горничная со стажем, держала в одной руке фотографию, а другой вытирала скатившуюся по морщинистой щеке слезу.

— Молодая была, красивая. И мужа ее помню… Видный мужчина, — добавила она на выразительный взгляд постояльца. — Поначалу я грешным делом подумала, что они дочь с отцом — ей двадцать, ему пятьдесят. Никогда бы не дала ему возраст — ни седого тебе волоска, брюшка, ни жиринки, строен, подтянут. Видела как-то их в нашем бассейне. Они все время ходили вместе, держались за руки, как молодожены. Может, так и было, не знаю. Вот только фамилии у них оказались разные, и все сразу встало на свои места — курортный роман. Мы с этим сталкиваемся постоянно.

— А почему эту запомнили? — спросил Витька.

Он сразу понял, как только подошел к столу, что фотографии трогали, и не просто трогали, а рассматривали, и кинулся разыскивать горничную, пока Настя нежилась после обеда возле бассейна — на море они собирались пойти позже, когда спадет жара.

— Не знаю, как-то само собой получилось, — пожала плечами баба Зина. — Приехала такая красивая и такая грустная. А уезжала счастливая. Золотую цепочку мне подарила со словами «на счастье», — она расстегнула верхнюю пуговицу рабочего халата и продемонстрировала украшение. — Весь персонал тогда одарила, не только меня. И все твердила, что мы ее вернули к жизни. А ты часом не сынок ее? Хотя какой сынок? Великоват для нее будешь.

— Нет, — отрицательно покачал головой Витька. — Меня на самом деле не женщина интересует, а мужчина. И даже не меня, а дочку этой женщины. Она очень хочет узнать, кто стал ее отцом. Спать, есть не может. Влюбилась в парня, но есть подозрение, что тот брат ее.

— Вот оно что… — протянула баба Зина и с пониманием покачала головой. — Только как я тебе помогу? — спросила она. — Про него мало чего помню.

— Журналы регистрации велись же? — перешел Витька в наступление, пока горничная вся в воспоминаниях.

— Велись, — согласилась баба Зина. — Как не вестись? Это сейчас все на компьютере, а тогда информацию заполняли в основном вручную. В регистраторши брали молодых, шустрых, глазастых, чтобы отдыхающие долго в холле у стойки не задерживались. У нас же санаторий класса люкс.

Витька мысленно согласился с горничной, он даже не спорил — и номера отличные, и чистота на высоте, и обслуживание по первому требованию. И кормили в местной столовке неплохо, до ресторана или кафе столовка не дотягивала, но молочная каша с горячими пышными булочками по утрам их с Настей вполне устраивала.

— И архив сохранился? — напирал Витька.

— Да какой там архив, — отмахнулась от него баба Зина. — Кладовка под главной лестницей. Даже не запирается на замок. Кому могут понадобиться старые регистрационные журналы? И сейчас тоже — распечатали, переплели и туда же, в кладовую, а с компьютера сразу все и стерли, чтобы память не занимали. Бумага она всяко надежнее.

«Это хорошо, что не запирается», — улыбнулся про себя Витька, мысленно соглашаясь с бабой Зиной, что хранить информацию лучше в каком-то смысле на бумаге. А войти в запертую комнату — сродни подобрать пароль к данным в интернете, а тут данные во всеобщем доступе. Бери и пользуйся. Надо женщине тоже что-нибудь подарить на память, на долгую память…

— А в каком номере жил тот мужчина? — поинтересовался на всякий случай Витька.

— Так в соседнем и проживал, — не задумываясь, ответила баба Зина. — Сама не раз видела, как они сидели на балконе, взявшись за руки, балкон у них был один на двоих, и смотрели на закатное солнце по вечерам. Заехали в свои номера день в день и выехали одновременно, — добавила она. — Я в их номерах порядок наводила. Меня только-только из регистраторш перевели в уборщики. Может, поэтому и запомнила ту парочку. Обычно из мусорных ведерок пачками приходилось извлекать презервативы, а у этих ни одного не было — ни у нее в номере, ни у него.

— А вдруг эти двое сексом не занимались? — спросил Витька осторожно. — Так сказать, у них была платоническая любовь.

— Не скажи, — отмахнулась баба Зина. — Хоть меня и перевели в уборщики, но остроты зрения я не утратила. Следы на простынях выдавали их. Только занимались те двое не секесом, а любовью…

В кладовке под лестницей Витьку постигло глубокое разочарование. Он быстро нашел журнал, в котором было отмечено проживание Настиной матушки. Только вот незадача — рядом с ней в таких же одноместных люксах были зарегистрированы какие-то престарелые тетки, и ни одного мужчины. Не задумываясь, Витька прихватил журнал с собой, чтобы в спокойной обстановке ознакомиться с записями, а в кладовки могли и застать…

Витька уже собирался поделиться с Настей своим приобретением, но в последний момент передумал — мужчины с фамилией и именем, как в письме, зарегистрировано вообще не было. Не просто тупик. Полный тупик!

Витька снова кинулся к бабе Зине, пока та не ушла домой.

— Не помните, как звали того мужчину? — спросил он, едва открыл дверь подсобки.