Страница 52 из 70
28
После отъезда Анарэля я, как всегда, принимала страждущих, заботилась о дочке, готовила снадобья. Прошло четыре недели и на душе стало тревожно: беспокоилась ни о чем целый день, а ночью… Ночью приснился мне сон. Будто просыпаюсь я глубокой ночью, а комната в дыму, я бросаюсь к окну, чтобы выбить, что-то невидимое не пускает, беру ребенка, бегу к двери — заперта. Понимаю, что в ловушке. Шанс выжить — подпол. Спускаюсь с Иссиль вниз, предварительно намочив простыни и кое-как опустив бадью с водой. Пожар разгуливается с невероятной силой, я понимаю, что он магический. Укутываю плачущую дочь в сухую простынь, потом в мокрую, даю мокрую тряпку и из последних сил говорю, чтобы дышала только через влажную тряпку, потом теряю сознание и чернота. Прихожу в себя и вижу свое тело, скрюченное в погребе и плачущего ребенка, догорает изба, возле нее собрался народ, тушит. А недалеко стоит фигура, укутанная плащом. Потом спустя время фигура уходит, а я лечу за ней следом. Когда некто садится на коня, падает капюшон, и вижу эльфийку и слышу ее слова: «Тебе никогда не быть принцессой. Анарэль только мой!» Я проснулась в ужасе, задыхаясь и чувствуя запах горелого. Зажгла магическую лампу, обошла дом — все в порядке, тихо, Иссиль сладко спала в своей кроватке. Вышла на улицу. Стоял мороз, снег хрустел под ногами, светил месяц. Обошла дом вокруг — тишина. Вернулась в дом, но так и не смогла уснуть до утра.
Только заалел восток, разбитая от бессонницы, пошла с Иссиль к соседке Паране. Она удивилась раннему визиту, а я рассказала, что собираюсь замуж, что приснился такой сон. Она внимательно выслушала и сказала:
— Ани, что замуж засобиралась, то хорошо, нельзя бабе без мужика, а дитю без папки. Сон плохой, кто-то предупреждает тебя, нельзя тебе в хате-то оставаться. Приютить, мало кто сейчас захочет тебя с дитятей: бабы мужиков взревнуют, девка ты-то видная, а к холостому мужику попросишься, примет, но потом не отпустит, да и жених-то твой не поймет. Ты вот что, оставь мне Иссильку свою да собирайся, езжай в город к Мришке. Может она чего тебе присоветует. За девоньку свою не бойся, она мне как дочка, чуток Веркана младше, никто и не узнает, что она здесь. За ними вон Маритка приглядит. А ты не теряй времени-то, собирайся, скоро Миха выезжает. — Оставив дочь, я наказала ей не шалить, метнулась в дом, собралась, оседлала Велму и, когда Миха вышел из хаты, я стояла у двора.
Солнце только поднялось над горизонтом, а мы уже были в Вирносе. Я сразу поехала к Мрише. Она удивилась моему приезду, а я, не отлагая, все рассказала, как есть. Немного подумав, Мриша сказала:
— Ани, сюда тебе надо перебираться, хатку небольшую снять, все перевезти и тут твоего суженого ждать, да никому не говорить, где обосновалась, только будущему мужу. А об опасности ему надо рассказать, коль не дурак, то позаботится о вас с Иссилькой. У себя-то оставить вас могу, вы мне в радость да в помощь, да только врагиня твоя прознает про тебя, и не спасетесь вы и тут, а ты говоришь аж два месяца держаться, ежели не более. — Я вздохнула:
— Спасибо на добром слове. Да как я ему сообщу-то, Мриша, в Дубовый Лес поеду, что ли? А переехать надо, за ребенка боюсь и избу сохраню. Увидит она, что хата не топиться, может, не станет палить. А ты случаем не знаешь, кто хату сдает?
— Ты чай-то поставь, попьем, а я к соседке схожу, она много чего знает, — с этими словами Мриша вышла. Ждала ее долго — больше часа, зато вернулась она радостная и сходу говорит:
— Ну, Ани, быстро чай пить, и пошли смотреть дом твой новый. Нашла я тебе хатку без хозяев, правда, к окраине близко, зато много чего есть там.
Попив чай, мы пошли к окраине Вирноса, шли недолго, около получаса. Железная калитка прикрывала вход с улицы в палисадник перед домом. Пройдя дальше, Мриша достала ключ и открыла дверь дома, и на нас пахнуло воздухом давно нетопленного дома. Мы зашли в дом: везде лежала пыль. Я прошлась по комнатам, по сравнению с моим в три комнаты, дом был большой — отдельная кухня, к ней примыкала столовая, гостиная, две спальни и прихожая. Мриша потащила меня на кухню. Из кухни была дверь в кладовую и еще одна в большой погреб. Мы с Мришей стали осматривать погреб — большой, и из него шла дверь. Подергала ее, она открылась. Двинулась по узкому проходу вперед, пройдя около двадцати метров, уперлась в другую дверь, запертую. Я дергала ее, дергала, потом стукнула ногой изо всей силы, и она открылась в саду, у самой ограды. Мне дом стал все больше и больше нравиться. Вернулась к Мрише и стала расспрашивать, кто сдает такой дом.
— Да родич моей соседки. Родители померли, а ему, молодому, одному жить не захотелось, вот он и дает в наем. Разрешает брать вещи из кладовой и пользоваться посудой и мебелью. Сдает недорого, сговорилась я уже с ним. Давай уборку-то начнем, печи растопим, дом-то давно нетопленный.
Я не знала чему еще тут радоваться: везде магические фонари, полные, мебель, посуда, кое-какие вещи — все есть. Мы споро принялись за уборку, всю пыль и паутину вымыли, ковры, мебель выбили, все вытащили из кладовой, перетряхнули, вычистили, печи протопили, посуду перемыли. Я даже проход к тайной двери вымела. Про себя все просила домового и Светлые Силы помочь и защитить меня с дочкой в этом доме, чтобы Анарэль благополучно забрал нас в свой дом. Закончили уборку, когда смеркалось, зато дом приобрел жилой вид. Стало очень уютно. Мы вернулись в дом к Мрише, поужинали и легли отдыхать. А ночью опять сон.
Вижу, мечется та же эльфийка, ругается, грозит мне, проклинает. Потом другая картинка. Темная ночь без луны. Едем мы с Иссиль, Анарэль и еще эльфы. Очень торопимся. Вдруг в темноте появляются тени и кидаются в бой. Несколько эльфов падают. Анарэль защищает нас. Но несколько выпадов одновременно и мой любимый падает весь в крови. Я безумно кричу, зову на помощь и… просыпаюсь от бешеного сердцебиения.
Рано утром, я оставила Мрише деньги за квартиру, выехала в деревню и через пару часов неспешной езды приехала к дому Паране. Соседка была уже на ногах, готовила завтрак. Дети спали, а муж ее уже уехал. Она обрадовалась, поставила чай, пока я расседлала лошадь. За чаем сообщила ей, что переезжаю в город, нашла дом, предупредила, что если вдруг будет меня искать эльфийка или чужой, сказать, что уехала в неизвестном направлении. Рассказала ей и про второй сон, попросила сообщить Анарэлю адрес Мриши в Верносе.
— Да как же я узнаю-то твоего Анарэля? — удивилась Параня.
— Исилиэль — абсолютная копия своего отца, узнаешь и с другим не спутаешь. Остальным говори — не знаю, забрала дитя и уехала. Говорила, что угрожает ей женщина-эльфийка. Хоть и предупредим, конечно, врага, но и союзники знать будут, что охотятся на нас, — завещала ей за избушкой своей смотреть. — Параня, присматривай за домом, убирай, чисть, когда люди у тебя, можешь ночевать там ложить, но пока все не утрясется, не топи там, не ночуй, не свети свет, кто знает, что задумала вражина. Пусть думает, что бросила все и ушла.
Потом поцеловала проснувшуюся дочку и, пока она побыла у соседки, вытащила телегу, собрала свои пожитки, почти все продукты. Запрягла Велму, забрала Иссиль и поехала в город. Ехали долго, но Иссиль, накормленная соседкой и закутанная во множество одежек и одеял, спокойно перенесла поездку. Прибыли только в обед к новому дому, до заката солнца я заносила продукты и вещи. Утром, когда уезжала, попросила Мришу протопить печки, так что в доме было тепло. Перетащив все, что привезла в дом, подкинула дрова, приготовила ужин, после которого застелила постель чистым бельем и с удовольствием легла спать. Ночью нас никто не тревожил.