Страница 45 из 70
Было невыносимо больно, что он не узнал меня, что не почувствовал. Боль не только прекратилась, а еще усилилась. Что-то горячее полилось по ногам. Отошли воды. Надо срочно к Мрише. Поковыляла обратно. Схватки болезненные. Скорее всего, придется рожать на сухую, воды отошли, есть только надежда, что не все. Со стуком ввалилась в лавку, откинула капюшон и платок. Мриша удивленно глянула на меня. Потом мое лицо исказили очередные спазмы, и она все поняла. Подхватила под локоть и повела в соседнюю комнату, помогла раздеться, оставив лишь длинную рубашку. Строго глянула:
— Ани, не мне тебе говорить, что нужно, пока можешь, двигаться. Я сейчас закрою лавку, все приготовлю и пошлю соседку за нужным на рынок и в магазин. Двигайся, чтобы разродиться было легче, — с этими словами вышла. А я только вспоминала своего эльфа: его лицо, ласки, ревность, гнев и негодование, несправедливое презрение, сегодняшний равнодушный взгляд. Было больно, и хорошо, что не нужно оправдываться, почему плачу сейчас. Светлые Силы, даже сейчас я не могу возненавидеть его, даже сейчас безумно люблю!
Мриша пришла через полчаса. Тщательно вымыла стол, протерла какой-то настойкой, покрыла чистой белой простыней. Выскочила на стук в двери. Я еле удерживалась от стона, все ходила и ходила. Мриша занесла переданные вещи. Зажгла траву, все окурила — обеззаразила. Разобрала, и еще что-то делала. Так прошло больше двух часов. Потом травница принесла мне настой. Я даже не спросила для чего, выпила. Опять кто-то постучал к Мрише. Она вышла, вернулась через пятнадцать минут:
— Миха приехал, спросил, чего тебя нет. Сказала, что рожаешь. Велела за домом и скотиной приглядеть, пока тебя нет. — Поблагодарила подругу за заботу, хотя и так знаю, что дом без присмотра не будет.
Прошло еще три часа. Схватки усиливались и учащались, а сил все меньше. Я тихо стонала. Мриша уложила меня на приготовленный стол, протерла руки самогоном, смазала мазью какой-то травы, проверила раскрытие шейки:
— Ани, четыре пальца, скоро будешь рожать. — Я кивнула, уже плохо соображая от боли. Она накинула на ноги простынь. Теперь я лежала, ходить сил не было.
***
Анарэль в очередной раз по настоянию отца поехал в ювелирный, чтобы купить подарок невесте. С него все-таки вырвали согласие на брак. Аманис сказала, что видела Иларианэль живой, беременной и с каким-то мужиком, который корзину ей нес и придерживал за локоть, как драгоценность. Не хотелось верить, но Тауренэль проверил слух и сообщил, что точно видел Ани беременной. Как обухом по голове. Больно. Во всем винил себя, свою допотопную, никому не нужную гордость. И чего добился? Его Ани замужем и ждет ребенка, а он кусает локти! Ему стало все равно на ком жениться. А ведь он так верил, что сможет с ней объясниться, когда она приедет на помолвку сестры. Ани отписалась и не приехала. Как его тогда это задело! А сейчас? Сейчас все. Его жизнь кончена. Поэтому махнул рукой и разрешил отцу провести помолвку.
Он пораньше ушел к себе, кое-как отбоярившись от Аманис, которая готова прямо сегодня разделить с ним ложе. Пресветлая! Какая же его невеста дура. С ней невозможно и двух минут выдержать, голова начинает болеть от трескотни и недалекости. Сейчас закрывшись в комнате, лег на кровать. Его мучил взгляд у ювелирной лавки. Кто-то прожигающее смотрел на него, он попытался было рассмотреть, но эта трещетка не дала. А когда ехал обратно, навалилась такая тоска, что готов был выпрыгнуть из кареты и бежать, куда глаза глядят. Зашвырнул в угол подарки Аманис, сняв их с тела. Как будто дали глоток воздуха в передушенное горло.
Поздно ночью непонятная тоска и тревога настолько усилилась, что он просто не находил себе место, соскочил, стал шагать из угла в угол, прижимая руку к сердцу, и хотелось шептать только одно: Иларианэль. Произнес. Стало больно почти на физическом уровне. Да что не так! Опять лег. Тревога только усиливалась, сводила с ума. Соскочил и пошел к жрецу, душевная боль лечится у него.
Сонный жрец выслушал сумбурную речь королевского отпрыска и велел молиться Пресветлой, просить ее помочь. Анарэль воспринял это, с жаром стал молиться Аллоис, прося помощи и защиты, его мысли вновь и вновь возвращались к Иларианэль. Стал просить за нее, чтобы помогла и не оставила ее своей милостью. Стало намного легче. Потом молитва перешла на ментальный план. Просто молча сидел у источника Пресветлой и просил у нее помощи, рассказывая о себе и своих чувствах. Жрец ушел, оставив принца. Анарэль уходить не желал, именно здесь его боль проходила и появлялась дикая надежда на какое-то непонятное чудо.
***
Глубокой ночью уставшая Мриша вытирала меня, вымотанную схватками, очередным отваром. Я то и дело проваливалась в бессознательное состояние. Не понимаю почему. Еще час назад травница сказала, что открытие полное. Пресветлая, сохрани ребенка, я слишком многим жертвовала ради него и готова еще пожертвовать, только чтобы мой ребенок родился живым. Мои губы несознательно шептали — Анарэль. Мриша принесла еще немного отвара:
— Это даст тебе силы и возобновит потуги. Старайся, Анна, ребенок может задохнуться. Воды отошли давно, а родить никак не могешь. Давай.
Через силу проглотила противный отвар, который минут через десять начал действовать. Пошли потуги, я старалась вытолкнуть ребенка из себя. Рубашка давно уже в крови и поту. Боль сотрясала тело. В муках крикнула:
— Боже, да в чем же я тебя прогневила? Помоги же мне разродиться! Пресветлая, где твоя помощь? Ты же обещала помогать своим детям! — на мгновение я как будто выпала из реальности и увидела Анарэля, шепчущего у статуи Пресветлой о моем благополучии и здоровье.
Через миг мое тело пронизала боль и, собрав последние силы, толкнула ребенка. И послышался писк младенца. Мриша осторожно обтерла от слизи, обвязала, обрезала и обработала пуповину, замотав, подала мне:
— Бери свою ушастую принцессу, — в ее усталом голосе были нотки удивления и много-много радости. Я расплакалась, держа и глядя на свою девочку. Даже сейчас она была прекрасна и безупречна. Мриша заворчала. — Чего реветь? Все же хорошо, теперь и дочка есть. Пойду заварю травку, чтобы послед вышел.
— Мриша, — травница остановилась в проходе, — спасибо тебе.
— Да чего уж там, — сказала она, исчезая за пологом.
***
Когда на небе стал только заниматься рассвет, беспокойство ушло, превратившись в тихую радость с ноткой печали. Такое бывает, когда искренне радуешься счастью кого-то, так и не дождавшись его сам. Анарэль прошел в свои апартаменты и лег. Через несколько минут уже крепко спал.
***
Малышка была удивительно похожа на Анарэля. Волосы блистали золотом, пока еще мутные глазенки отливали синевой, кожа, хоть и красноватая, но можно сейчас определить, что будет безупречно нежной и белой. А ушки? Крохотные, просвечивающиеся и остренькие, но не такие длинные, как у отца, Слава Пресветлой. Моя. Моя маленькая сладкая девочка. Как же я тебя долго ждала и мечтала о тебе! Как же я хотела тебя, вопреки всем прогнозам врачей. Счастье наполняло меня всю. Я была готова вновь и вновь проходить эти муки, если буду после них видеть лицо своего младенца. Осторожно прижимала ее к своей груди, наслаждаясь первыми минутами материнства.
Мриша принесла отвар, заставила выпить, но послед выходил уже сам, а минут через пятнадцать выпал полностью. Подруга подложила мне сухую простынь, помогла переодеть рубаху и, улыбаясь, ушла готовить отвар для первого купания малышки. Глянула на занавешенные окна — светало. Значит, моя девочка родилась на грани ночи и дня. Не могу назвать ее простым именем. Надо красивое… В голове прозвучал знакомый голос. Вздохнула. Богиня посылала мне поздравления и напомнила, какое имя назвала колдунья. Попыталась вспомнить. Неа, не помню. Насмешливый голос сказал: «Иссилиэль — дочь звезд». Произнесла имя дочки. Покатала его во рту, как вино. Красиво. Сказала Богине: «Спасибо». Усмешка была мне ответом. Хотя я бы назвала Марией. А пусть будет два имени, у эльфов их целая куча. В ответ фырканье. Не буду нарываться.