Судьба некроманта

— Ну, вижу.

— Этот парень правил паромом, когда тот подходил к берегу. Когда он спустился, на его место заступил другой.

— И куда он идет?

— Знамо дело, домой, отдыхать. Значит, где — то поблизости деревенька есть, и уж точно постоялый двор. Одет парень не богато, думаю, сможем договориться.

На нашей подробной карте никакого поселения отмечено не было, однако проследив за капитаном парома, мы без труда вышли к покосившемуся частоколу. Все вокруг него заросло травой и мелким кустарником, а на вышке, которая предполагалась для часового, никого не было. Широко распахнутые ворота и медленно бредущая мимо корова с тощими боками довершали картину бедности и запустения.

Рядом с воротами, на бревне, сидел древний морщинистый старик. Одетый в длинную полотняную рубаху до пят и прохудившиеся чуни, посверкивая лысиной в пигментных пятнах, старче напевал себе что — то под нос, лихо орудуя ножом. Чурбачок, который старец выбрал для поделки, уже обретал формы, и из — под руки мастера вот — вот должна была появиться какая — то кухонная утварь с ручкой в виде головы неведомой птицы. При виде нас абориген встрепенулся, вскочил с места и раскланялся, выранив инструменты и поделку.

— Важным господам наше почтение, — высоким дребезжащим голосом, почти фальцетом, выдал пенсионер. — Однако вы ошиблись. Наша деревенька, Фарадиха, ничего вам не может предложить. Жить у нас негде, все избы покосились да обветшали, пообедать можно только в трактире на Окраине, да и то только рыбой. Последнего порося вчера солдаты забрали.

— Я смотрю, королевских солдат тут не жалуют. — Кивнул я с высоты собственной лошади.

— Да куда уж. — Дед хохотнул, показав оставшиеся желтые зубы, коих, к слову, было скромное количество. — Мы ведь всем сердцем за его величество, но его солдатня, ой как надоела. Да и не настоящие они. Эти мордовороты и пороху отродясь не нюхамши. Пригнали их с неделю назад с восточной заставы, что около леса. Там амбары с зерном, королевские. Они же тяжелей работы не видели, как телеги досматривать.

— Экий ты, дед, хитрый, — ухмыльнулся я. — А то уж я подозревать начал, что ты служивый люд невзлюбил.

Старик снова оскалился, но на этот раз ничего не сказал.

— А это что такое? — В первый раз в этом мире я увидел что — то похожее на тотем.

Странное сооружение в виде нескольких камней, стоящее чуть поодаль от ворот, было без малого трех метров в высоту и в три, а то и в четыре обхвата. Своей монументальностью оно буквально резко контрастировало с ветхими крышами и покосившимся частоколом. Сразу было видно, что за идолищем ухаживают, подметая мусор и подновляя краску на боках. Что удивительно, даже глаза у странного каменного существа имелись, и они, поблескивая в солнечных лучах, были сработаны из какого — то удивительно гладкого и полупрозрачного камня.

— Это хронимка наш, Балтуш. — Пояснил старик. — Только плошает он в последнее время часто. То плот потонет с железом, то посудина с мукой на порогах перевернется. Опять же, эти остолопы на переправе… Совсем захворал, бедняга.

Из моего рассказа могло сложиться ложное впечатление, что религия, или верования в любом виде, в королевстве отсутствует как факт. Могу вам сказать, впечатление это ложное, хотя с теософией и не так все просто. В ходе моего недолго путешествия по этой земле, как в прошлом, так и в будущем, я наблюдал в домах горожан и сельчан небольшие молельные углы, откуда улыбались или скалились фигурки локальных божков. Как такового, общего культа в стране не было. Каждый из знатных родов, имел некоего духа — защитника, по — простому хранимку или берегиню. При должном обращении дух, высшая сила, или расположение предков, в зависимости от трактовки, оберегали род, приглядывали за детишками, следили за тем, чтоб лучший племенной жеребец или свиноматка не захворали, да лишний раз выгоняли крыс из амбара с зерном.

Дабы почтить своих богов, люди сооружали в домах молельные углы, зачастую выставляя их на показ, и тем давая понять гостям, что их хранимка самый сильный, и не боится никого. В зависимости от доходов дома, попадались разные изображения духов — защитников. Кто — то лепил их из глины, или вязал из бересты. Люди побогаче, заказывали у кузнеца или камнетеса, а уж совсем зажиточная прослойка имела в хозяйстве золотого или серебряного болвана, как правило, богато украшенного драгоценными камнями.

Частенько божков воровали, однако их хозяева не расстраивались, и заказывали у ювелира новых, мотивируя тем, что дух хранимки или берегини остался, а бренную оболочку иногда и поменять можно.

Были в королевстве и не такие розовые и пушистые культы. Иногда попадались секты, молящиеся своим черным божествам, и там, не чета домашним духам, практиковались кровавые жертвоприношения, а порой на алтаре отнимали и людскую жизнь. Таких было меньше, но факт остается фактом.

Удивительно, но храмов или капищ я так и не увидел. Может быть, туда водили только избранных, либо находились они в недоступном глазу чужого человека месту. Ходили слухи, что и у магов есть свои божества, и Горт с Мартом там числились за прихожан, но эту часть я удачно пропустил, улепетывая через всю страну.

— Так что, старик, есть ли в вашем селе, где путнику отдохнуть? — Продолжил я, вдоволь налюбовавшись каменным истуканом.

— Да в любой двор стучись. — Усмехнулся старик, и вдруг, сморщенное лицо его оживилось щербатой улыбкой. — Вон хоть к капитану Зансу. Он давеча со смены пришел, живет бобылем. Как свою хозяйку в прошлую зиму схоронил, так и не завел себе никого. Дом у него большой, места всем хватит, а коли монету посулите, да браги крепкой, так расстанетесь лучшими друзьями.

Быстро расспросив о том, как найти капитана Занса, и распрощавшись со словоохотливым дедом, наша группа скоро вошла в деревню. Дом морехода оказался в самом дальнем краю, там, где заканчивалась дорога и высился подгнивший частокол. Покосившийся забор, ветхий, хоть и большой дом, с почерневшей трубой, из которой шел серый дым, да двор, заросший травой. Живности у Занса было не богато. Рядом с коновязью паслась тощая пегая лошадка с раздувшимся животом, а по двору, перескакивая из лужи в лужу, носились два жизнерадостных поросенка. Их мамаша, хромая одноухая свинья, тыкала пяточком в пустое корыто и недовольно похрюкивала.

— Вот нам свезло, хозяин. — Коба спрыгнул на землю и радостно потер руки. — Этому парню точно захочется подзаработать.

— Поглядим.

Мы обменялись с Фалько взглядами и, пересадив Сатану на плечо, я слез со своей лошади, подошел к калитке и крикнул.

— Эй, хозяева дома?

Где — то в глубине двора что — то буркнуло, заскреблось и уже через мгновение огромная косматая морда с оскаленными клыками мелькнула рядом с моим лицом. Звонко ударила цепь, звон пошел по всему двору, и только крепость ее уберегла меня от беды.

Огромная, как туча, псина, невероятного черного цвета, ярясь и пуская пену из распахнутой алой пасти, заходилась в чудовищном лае. Комья земли летели из — под ее мощных лап, скоба сдерживающая цепь скрежетала, готовая вот — вот поддаться.

— Отойди, — Фалько положил мне руку на плече. — Не зли пса. Он охраняет территорию.

Я послушно отступил на шаг от калитки, и зверь внезапно успокоился. Остановившись, он внимательно, почти с укором посмотрел на меня, громко фыркнул, помедлил немного, а затем, развернувшись, исчез в тени дома, где видимо до этого и находился. На шум, на крыльце появился сам хозяин дома, тот самый парень, по следам которого мы дошли до деревни. Он уже успел скинуть куртку и теперь стоял, облокотившись на перила, демонстрирую волосатый торс и сильные, увитые мускулами руки. Лицо капитана выражало явное недовольство.

— Кто вы такие и что вам нужно? — Хмуро поинтересовался он. В отличие от хитрого старика, Занс похоже плохо разбирался в людях и их нарядах, и потому в голосе его сквозило раздражение.

— Мы усталые путники, и просим крова и ночлега. За все заплатим исправно, и даже с лихвой. — Фалько соскочил с лошади, взял ее под узду и подошел ко мне.