Страница 31 из 37
– Как не касается?! А еще пионерка! Это всех касается.
Нюрка (равнодушно):
– Сиди! Ты капусту зачем в грядку без корня втыкнул?.. А тоже – касается!..
Мужской голос:
– Здорово, ребята!
Все вскакивают и опять садятся на меже рядом.
Мужчина:
– Кто у вас тут старший?
Коля Колокольчиков (показывая на Тимура):
– Он старший… А она (на Нюрку) вроде как бы ученый специалист по капустной части.
Мужчина (Коле):
– А ты кто?
Коля (задорно):
– Я рядовой пионер, товарищ председатель. Чин небольшой, но весьма почетный…
Раздается удар молотка о рельс. Все поднимаются.
Мужчина (приглядываясь к измазанному, плохо одетому Тимуру):
– Ты Тимур?
Тимур (не очень охотно):
– Да… Тимур…
Мужчина (оглядывая небольшую кучку ребят):
– Почему же народу пришло так мало? Я слыхал, что у вас ребят много…
Тимур (горько):
– Все пришли… (Отворачиваясь.) Остальные… заняты, товарищ председатель.
За кадром громкая команда:
– Рота, кр-р-ругом!
И видно, как на зеленой площадке у забора, возле которого сидит на лавочке старуха, человек двадцать ребят маршируют строем.
Гейка командует:
– Стой!
Остановились ребята.
Гейка командует:
– Ложись!
Легли.
Гейка:
– Вставай!
Встали.
Гейка:
– Ложись!
Легли.
Гейка:
– Вставай!
Встали.
Гейка очутился рядом с сидящей на скамейке старухой.
Старуха поднимается. У ее головы на калитке вычерчена углем пятиконечная звезда – знак тимуровской команды.
Старуха спрашивает у Гейки:
– А что, сынок, разве воды в бочку вы мне и сегодня не принесете?
Гейка смутился, отвернулся и командует:
– Стоять смирно! Не шевелись! Вы кто? Военная рота! Ваше дело – строй, бой! (Меняя голос.) За мной, ша-агом марш!
Дружно топнули за Гейкой ребята.
Гейка, оборачиваясь к старухе, хмуро вполголоса говорит ей:
– Нет, мамаша, воды больше никому не будет.
Вдоль забора по аллейке идет усталый, измазанный Тимур. Он тащит два ведра с водою, за ним следом двумя руками тащит одно ведро Нюрка.
Слышен мерный, ровный топот и команда: «Ать… два… ать… два…»
Из-за поворота во всю ширину аллеи прямо навстречу Тимуру ведет свой отряд Гейка.
Увидал Тимура. (Лицо Гейки.) Усталая, немного смешная фигурка обтрепанного, чумазого Тимура.
Встревоженное лицо Нюрки.
Шагает отряд.
Удивленные лица всей первой шеренги отряда.
Гейка (сурово):
– Ать… два… ать… два!
Отряд идет прямо на Тимура.
Тимур оборачивается и видит, что Нюрке нести ведро трудно. Тогда он продолжает идти, не сворачивая.
Большой отряд и Тимур с маленькой Нюркой сближаются почти вплотную.
Гейка не выдерживает и зло командует:
– Пол-оборота на-пра-во!
Отряд сворачивает и обходит Тимура и Нюрку.
Гейка (зло, но почти с восхищением):
– Упрямый… черт! (Кричит.) Пол-оборота налево!
Тимур, продолжая идти, говорит Нюрке насмешливо, но удовлетворенно:
– Кутузов! Барклай де Толли… Эк он команду рявкнул!
…Музыка аккордеона.
На террасу поднимается полковник Александров. Аккордеон внезапно смолкает. Навстречу отцу выскакивает Женя. За ней – Ольга.
Женя бросается отцу на шею, виснет, болтает ногами и, счастливая, ревниво отталкивает Ольгу.
Ольга:
– Женька!.. Папа, что она меня к тебе не пускает!
Женя:
– Папа, ты как… ты к нам почему?
Отец:
– А что? Разве ты мне не рада?
Женя:
– Рада. Но ты говорил: нельзя… Тебе всегда некогда… (Смотрит на отца.) Папа, почему у тебя было три шпалы, а стало четыре? Ты теперь полковник? А ты генералом будешь?
Ольга (мягко обнимая отца и отталкивая Женю):
– Нет, не будет, потому что ты оторвешь ему голову или свернешь шею. Папа, ты к нам надолго?
Отец:
– Надолго!
Женя (обрадованно):
– О, как давно ты не приезжал к нам надолго!
Она не знает, как услужить отцу: хватает его фуражку, кладет ее на подоконник, берет из его рук плащ, полевую сумку. Ведет за руку в комнату, заглядывает ему в лицо и бормочет:
– Тебе будет с нами хорошо… (Оглядывается.) Ты будешь спать в моей постели… (Показывает.) Здесь мягче… А я лягу вот на этом диване. (Садится на диван.)
Широкоплечий полковник смотрит на ее узкую легкую кровать с кружевными оборками и, улыбнувшись, говорит:
– Нет, дорогая, уж лучше я лягу на диван.
И сел с ней рядом. К ним подсаживается Ольга.
Полковник, освобождая Ольге место, берет с дивана книгу и, заглядывая в нее, спрашивает:
– Как дела с твоей железобетонной специальностью?
Ольга (со вздохом):
– Папа, завтра я должна уехать в город, у меня консультация. Из города я вернусь только послезавтра к обеду. (Торжествующе.) Но зато в понедельник у меня последний экзамен!
…Утро. Яркое солнце. На веранде за чайным столом сидит полковник. Он в простой белой рубашке. Ольга ставит на стол завтрак. Во время всей сцены она готовит и жарит яичницу, подчитывает учебник и укладывает свои книги и вещи в чемоданчик.
Женя подхватывает с середины стола тарелки с едой, пододвигает их вплотную к стакану отца, и вот на столе перед ним не остается и сантиметра свободного места.
Ольга подает еще тарелку. Женя хватает ее и ставит вторым этажом (больше некуда) на молочник.
Отец, оглядевшись, отодвигает посуду:
– Постой… постой! Ты меня совсем посудой задавила. Я не голоден. Я приехал из богатого края.
Женя:
– А из какого?
Отец (хитро покосившись на дочь):
– Спрашиваешь? А что не скажу – знаешь.
Женя:
– Папа, а там еще войско есть?
Отец:
– Есть.
Женя:
– Но лучше твоего танкового полка уж, наверное, нигде нету. Я так давно решила!
Отец (добродушно):
– Ну конечно, если ты так решила, то тогда нету.
Женя:
– А если бы сам нарком?..
Отец:
– Он… он бы, вероятно, еще подумал.
Женя (со смехом):
– Я не могу думать! Я уже сказала об этом всем своим друзьям и подругам.
Отец:
– У тебя друзей много? И конечно, из них Тимур первый?
Ольга:
– Ну как же… Женя, почему его и вчера, и сегодня не видно?
Лицо Жени. (Растерялась.)
Отец (поддразнивая):
– Что же ты так вспыхнула? А я его по пути с другой девчонкой встретил… (После паузы, успокоительно.) Он был чумазый, и они несли в ведрах воду. Ты его позови сюда, Женя.
Женя встала. Она, по-видимому, хочет что-то сказать отцу, но Ольга не так поняла ее движение и остановила:
– Женя, погоди, не сейчас. Папа приехал надолго, и ты еще Тимура сто раз позвать успеешь…
Женя (вспыхнув):
– Я?.. Позвать… Ты ничего не понимаешь!
Полковник посмотрел на Женю.
На глазах у нее слезы.
Полковник:
– Женя, что с тобой?
Она быстро проводит пальцами по ресницам и говорит задумчиво:
– Ничего! Папа, на земле все говорят! «Война и война…» Папа, посмотри, какое небо голубое! Мы будем ходить в лес… на речку… купаться… кататься на лодке… и ты будешь не полковник, не рабочий, не служащий, а просто папа. (Пытливо заглядывает ему в глаза.) Так не бывает? Ну, хорошо, пусть ненадолго, только на один месяц. Мы будем жить весело. Если у тебя есть деньги, ты подари мне патефон, мы будем заводить марши, танцы. Папа, я что-то говорю… говорю… а сама знаю, что это глупости. Но мне хорошо, и я при тебе не могу говорить иначе.
Ольга (укоризненно, отодвигая стакан):
– Женя, когда ты так говоришь, я не могу пить чай. Вот видишь, и папа ничего не ест тоже. Ты говори что-нибудь поспокойнее и попроще.
Женя (зажмуриваясь):
– Ах, это просто! Это все очень просто!..
Отец (меняя тему разговора):
– Мы попьем чаю, проводим на вокзал Ольгу и пойдем гулять. Ты покажешь мне ваш сад, ваш штаб, ты позовешь Тимура.