Уходя, оставляйте записку.

– Угу. – Посерьезнев, уверенно сказала я, – хочу уехать сразу после дня рождения. Праздник затянется до утра, это сто процентов. Вот пока все будут пить, я после двенадцати ночи сяду в машину, надеюсь, отец не подведет и подарит мне ее чуть раньше, и уеду. Если все сделать правильно, то я успею пересечь границу, благо загранпаспорт и виза у меня есть, до того, как меня начнут искать.

 

– Ты хоть знаешь куда поедешь?

– Я не хочу говорить, но я знаю.

– Знаешь, я догадываюсь, куда ты собралась? К маме!

Я уставилась на Ксюшу круглыми глазами.

– Блин! Ты только никому не говори, пожалуйста! Я очень тебя прошу! Если кто-то, не дай бог твой отец, узнает – мне конец!

            Я сжала ее пальцы и чуть не плача попросила:

– Поклянись, что не скажешь!

– О, Боже, Вероника, только не плачь! Клянусь! Я не скажу никому, пока ты сама не объявишься!

– Спасибо, сестренка… Я обязательно должна ехать к маме! Я не видела ее уже несколько лет. Отец не разрешает мне видеться с ней, под предлогом, что ей нельзя нервничать. А он не думает о том, что ей может быть только хуже от того, что на меня не видит. Он отправил лечиться ее психоз и депрессию в Германию три года назад… целых три года! Зачем так долго лечить обычную депрессию?! Она звонит раз в месяц и ее голос будто стальной. Я ничего не понимаю, и поэтому я должна поехать и убедиться, что с ней все хорошо!

            Я начала плакать. Ксюша села, положив мою голову себе на колени, и стала гладить по голове.

– Не плачь. Все будет хорошо. Я никому не расскажу, и ты сможешь уехать и увидеть маму. Ты должна быть сильной! И вообще пошли спать! Вон уже три часа ночи.

            Успокоившись, я поблагодарила Ксюшу за все, что она делает для меня и мы, наконец, пошли спать.