Страница 140 из 156
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
– Выслушай меня. Я рассказу тебе одну историю, ты уже взрослая и должна понять.
Мне стало неуютно, что может мне рассказать бабушка такого, что я могу не понять? Но я кивнула.
– Я слушаю.
***
– Когда тебя еще не было в проекте, а твоя мама была в твоем возраста, мы жили в маленьком городке Белоруссии, в Бресте. – Я удивленно приподняла бровь. Этого я не знала. Тем временем бабушка продолжала, - Я работала портнихой, в ателье, дед твой работал в НИИ, испытывал новый препарат. Еще он неплохо продвигался по партийной лестнице. Денег это не приносило много, только спустя лет десять, когда спала завеса, и можно было продавать лекарства за границу, Николай стал получать большие деньги (на то время) за разработку препаратов. Тамару я родила в двадцать четыре года. Мне некому было помочь, родителей ни у меня, ни у Коли не было, поэтому Тома в три года уже пошла в ясли. И росла очень спокойным ребенком, проблем особых не было. Но в семнадцать лет, ее словно подменили. Она влюбилась. Этот парень жил на одной улице, был старше ее на целых шесть лет и считался жутким хулиганом и бездельником. Естественно мы были против таких отношений. Но Тамара начала кричать, что выброситься с окна, порежет себе вены, если мы не разрешим ей встречаться с ее любовью. Пришлось разрешить. Мы с дедушкой думали, что повстречаются и разойдутся через месяц, другой. Но не тут-то было. Но в один «прекрасный» день, спустя месяц, Тома пришла со своим парнем к нам домой, и сказала, что беременная и выходит замуж. Мне тогда стало плохо, такого удара судьбы я не ожидала от Томы. А дед выставил ее жениха, побив его, и запер твою маму в комнате. Тамара кричала, разбивала все, что было в комнате. Опять грозилась покончить с собой. Такие истерики продолжались на протяжении недели. Каждый день приходил будущий отец, так сказать, стучался в двери и требовал его пустить к Тамаре. Мы не могли видеть нашу дочь в таком состоянии и спустя две недели сдались. Тома с Сергеем (женихом) поженились. Коля похлопотал, и их расписали в кратчайший срок.
Тамара с Сергеем стали жить у него, в коммуне, с его мамой, бабушкой и еще тремя соседями. Мы пытались уговорить их переехать к нам, в двухкомнатную квартиру, но Тома уперлась: «не хочу с вами жить, вы против Сережи». – Бабушка остановилась. Достала из сумки бутылку минеральной воды. Я слушала ее затаив дыхание.
– Все девять месяцев Тома жила в этом клоповнике. Я приходила к ней, приносила еду, и меня чуть ли не рвало от всего ужаса, грязи, что там был. Но она словно не видела всего этого. Однажды ночью, когда мы уже спали с дедушкой, постучали в дверь. Я, открыв дверь, увидела свою дочь с огромным чемоданом, в слезах, и в одной ночной рубашке. Впустив ее, мы стали расспрашивать, что случилось, но она лишь рыдала и не могла вымолвить ни одного слова. Выпив воды и немного успокоившись, она хотела пойти в свою комнату и лечь спать, что бы ее никто ни трогал. Но у нее отошли воды, пришлось срочно ехать в больницу, хорошо, что у соседа по площадке была машина.
Всю дорогу Тома нервничала, переживала, словно что-то чувствовала. Если бы тогда делали анализы и УЗИ такие, как сейчас, возможно бы определили, что с ребенком что-то ни так еще до его рождения. Тамаре стало плохо во время схваток и врачи, принимавшие ее тогда, решили делать кесарево. После двух часов операции к нам с дедушкой, сидевших в коридоре и ждавших окончания операции, вышел врач и сообщил, что операция закончилась. Тамара отходит после наркоза, но ребенка не удалось спасти. После этих слов я начала плакать и попросилась к дочери в палату. Меня впустили, Тома спала. Побыв с ней пару минут (больше не разрешили), я поняла, что она не переживет, если ей сказать, что ребеночка нет. Выйдя в коридор, где уже собрались родственники папаши и он собственной персоной, подшофе, радостный. Видимо им еще не сообщили, что повода для радости нет. Я отвела в сторону Колю и сказала, что не хочу потерять дочь. У него есть связи, должность, пусть делает, что хочет, но у Тамары должен родиться здоровый малыш. У него есть сутки, пока она не придет в себя.
Когда Тамара пришла в себя спустя два дня, она была слаба, но спросила о ребеночке. Ей сказали, что у нее родился здоровый мальчик.
– Но как?! – в полном шоке, спросила я.
– В ту самую ночь в этом же отделении рожала женщина, старше Тамары. С ней никого не было. А мужа посадили за кражу. Да и сама девушка – Настя жила бедно, как она решилась на ребеночка не понятно. Она хотела отказаться от ребенка, когда родит его. Поэтому было решено сказать ей, что ребенка не спасли. И обменять его на сына Тамары. Николай пообещал главврачу больнице и старшей медсестре, которая меняла детей, что они получат хороший гонорар и работу в Минске (что было на много лучше, чем трудиться в маленькой больнице Бреста) за свою работу и молчание. Так у Тамары «родился» сын.
Когда Настя пришла в себя после тяжелых родов, она потребовала показать ребенка и долго плакала и кричала, что это не ее сын. Она не захотела поверить в то, что он уже родился мертвым. Ей говорили, что она все выдумывает, напоминали, что она бы все равно его оставила. Но Настя не унималась, продолжала доказывать, что это не ее ребенок. Но все обошлось, Настю выписали, а Тамара, пролежав неделю с сыном, которого назвала Михаил, и выписалась счастливая и не о чем не подозревавшая.