Страница 51 из 58
Харпер
Сижу на стойке, болтаю ногами, попивая молочный коктейль. В кафе ни души, остались только я и Тим. Эми, моя новая напарница, ушла пораньше под предлогом, что её ребенок остался дома один. Странно, что она это обнаружила лишь за час до конца смены. Я ничего не стала говорить, так сильно устала, и к тому же без неё как-то спокойнее. Вроде бы прошло уже два месяца, как их наняли на работу, но такое чувство, будто это случилось лишь вчера, так много у новичков вопросов.
Напарник Тима, ещё один повар, имя которого я упрямо не могу запомнить, тоже ушел на час раньше. У меня есть подозрение, будто между Эми и этим Не-знаю-как-его-там-поваром тайный роман. И дело совсем не в ребенке. Хотя, может, это их общий ребенок. А сегодня они решили снять номер в грязном мотеле, единственном, который есть в нашем городе. У меня до сих пор мурашки по коже, когда вспоминаю огромного таракана, ползущего по ободранным обоям на стене. Патрик снял комнату для нас в наш последний день святого Валентина, и романтический уик-энд превратился в кошмарный триллер. Этот день я, наверное, никогда не забуду.
- Чего улыбаешься? – спрашивает у меня Тим. Его голова выглядывает из-под одного из столиков. В руках у него шпатель, который в наших узких кругах используют не совсем по назначению, а именно для того, чтобы отдирать жвачки. И вот я снова слышу ругань парня, когда ему на глаза попадается очередная «находка».
- Вспомнила день святого Валентина, который мы провели с Патриком в мотеле, - смеюсь собственным глупым воспоминаниям. Не могу забыть выражение лица Патрика, когда у него прямо перед носом повис паук. Он едва не описался со страха.
- В мотеле при выезде из города? – удивленно спрашивает Тим, будто впервые слышит об этом. Скорее всего, когда я рассказывала эту историю, сидя за одним из столиков в «Розовом поросенке», когда работала здесь ещё одна, Тим грезил о своей бурной ночи в прошедший день Валентина.
- Да, чёрт! – прижимаю губы к красно-белой трубочке, но коктейля уже не осталось. Надуваю губы и кривляюсь, словно маленькая. – А где ты провел последний школьный день святого Валентина? – спрашиваю я, отложив в сторону стакан.
- Я познакомился с одной девчонкой в клубе, и у нас почти дошло до секса, - парень перестает ковырять стол, он смотрит мне в глаза. На его лице вырастает улыбка, но глаза остаются какими-то грустными. Обычно, когда начинается разговор о ночных шалостях, Тим наоборот загорается, на глазах превращается в озабоченного подростка, который то и дело, что дрочит каждое утро в душе втайне от родителей.
- В этой истории есть небольшое «но»? – спрашиваю я, когда понимаю, что пауза между нами слишком уж затянулась. Тим будто просыпается, услышав мой голос. У него дергается голова, от чего он ударяется ею о стол. Едва ли сдерживаю себя от смеха. Тим опять ругается, а затем переползает на четвереньках за другой стол.
- Позвонила Брук. Она была просто в стельку пьяная, - Тим усмехается. Как бы он не скрывал свою любовь к Брук, она видна невооруженным взглядом. Закинув ногу на ногу и склонив голову набок, я внимательно слушаю. – Я приехал к ней домой. И мы переспали, - буднично отвечает парень, словно для него это не было настоящим счастьем тогда. Да и сейчас.
- Ого, - восклицаю я, вскакивая со своего места. Задница болит, но мои ноги прямо-таки ноют от боли. Всё же хорошо, что нам удалось упросить Тони снять с нас ролики. Подхожу к Тиму, сажусь на коленки. Забираю у парня шпатель, когда замечаю пропущенную им жвачку. Господи, какое счастье, что это последний столик.
- Что это значит? – усмехаясь, спрашивает Тим. – Ого?!
- Просто вы с Брук никогда не признавались в том, что спали вместе, хотя я всегда это подозревала, - упорно нажимаю на шпатель, и вот треклятая жвачка удачно оказывается на полу. Тим поднимает её и бросает в бумажный пакет, где хранятся и другие «сокровища».
- И правда, - он опускает голову вниз. Только находясь вблизи, отмечаю про себя, что от моего друга даже очень приятно пахнет. У него очень интересный парфюм, который практически убил запах тяжелого рабочего дня. – Кстати, как давно ты говорила с Брук? – спрашивает парень. Взгляд у него становится каким-то напуганным, что странно.
Хмурюсь, наклоняю голову вниз, перебирая в голове все сообщения Брук и последние разговоры по телефону, и только теперь осознаю, что мы уже неделю не общались. Совсем!
- Вот чёрт, - бормочу себе под нос, от чего глаза Тима становятся ещё более жалостливыми и испуганными. Поднимаюсь с пола, отряхиваю колени, кажется, я не совсем тщательно вымыла пол. Тим поднимается следом за мной, снова ударившись головой о низ стола.
- Что? – у него будто даже голос стал на тон ниже.
- Просто поняла, что не общалась с Брук уже около недели. А ты общался? С ней что-то случилось? – перевожу взгляд на парня, лицо которого прямо таки белое, словно полотно. Он едва ли заметно выдыхает с облегчением. И даже при столь тусклом свете отмечаю, что его щеки в тот же миг наливаются краской.
- Нет. Нет, всё в порядке, - он начинает активно мотать головой. Обходит меня, заходит за стойку, чтобы выбросить пакетик со жвачками. – Просто мне она тоже давно не звонила, и я… Я начал беспокоиться. Будешь ещё коктейль?
Мы выпили ещё по одному молочному коктейлю. Тим приготовил мне бургер, а время уже перевалило за полночь. Мне не хотелось возвращаться домой. Эйприл всё ещё дуется на меня, распускает по городу обо мне слухи, и я пытаюсь игнорировать это, давая этому одно лишь объяснение – подростковый возраст.
Мы давно не общались с Тимом. Давно не беседовали по душам. Но сегодня мы говорили всё время. Пока ели и по дороге домой, когда парень провожал меня. Мы ни разу не вспомнили о Брук, но я не могла перестать думать о ней всё это время. Она не звонила мне целую неделю. В последний раз я написала ей громадное сообщение о том, что случилось с Эйприл, но ответа так и не получила.
Если бы я плохо знала Брук, то начала бы беспокоиться, но, зная наизусть не только девушку, но и весь перечень её проблем, я просто задаюсь вопросом, которой из них сейчас озадачена моя подруга.
Завтра Флинн должен встретиться с Брук. Она бы мне уже все уши прожужжала из-за этого, но это непонятное молчание не позволяет мне даже узнать, как она себя чувствует. Может, она догадалась, что я встречалась с её парнем? Нет. Иначе расплата Брук настигла бы меня в ту же секунду. Может, что-то случилось с её родителями? Опять же нет. Брук немедленно приехала бы в город и известила бы меня об этом в первую очередь. Может, она по-настоящему влюбилась? Почему-то эта версия мне больше всего нравится, ведь Брук заслуживает любви. Частично это и объясняет хмурый вид Тима, который, скорее всего, наврал мне, сказав, что не общался с девушкой так же долго.
- Можешь себе представить, Харпер, мы дружим с начальной школы? – Тим покачивается на пятках, задрав голову наверх, вглядываясь в звездное небо. Ночной воздух отдает прохладой. Оголенные ноги покрываются гусиной кожей. На наручных часах без пяти полночь, а мой принц где-то в сотне километров от меня.
- Ты помнишь, как мы познакомились? – прыскаю от смеха, когда нечеткое детское воспоминание выходит наружу моей памяти. Нам обоим по шесть лет. Учительница усадила Тима прямо возле меня, когда я надеялась сесть рядом с девочкой, которая, едва успев войти в класс, начала хвастаться своей новенькой куклой. На первой же перемене мы поссорились. Но дело было даже не в девочке, с которой я так сильно хотела сидеть, а в том, что Тим слишком громко жевал свою жвачку, рисовал на полях моей новой тетради и грыз краешек карандаша, что до безумия меня раздражало. На второй перемене мы подрались, из-за чего наших родителей вызвали в школу.
Пришел мой папа. Когда-то он учился на психолога, поэтому опыт у него был. Нас троих оставили в пустом классе, где мой отец два урока подряд разговаривал с нами. Это было словно на приеме у психотерапевта. Никогда не забуду тот день.
На следующий день Тим принес для меня яблоко в знак примирения. Я принесла ему лимон, самый яркий фрукт, который мама почему-то никогда не разрешала есть.
- Это невозможно забыть, - Тим не может сдержать улыбки. – Знаешь, я даже поклялся, что когда-то женюсь на тебе, Голди. В детстве ты была миленькой.
- Боже мой, я не могу забыть, как ты пытался поцеловать меня на уроке математики…
- А ты ударила меня учебником по голове, - парень почесал затылок. Удар у меня с детства был точным.
- Нам было по шесть, и всё было так просто, - поднимаю глаза вверх. Небо завораживает. Так много звезд. От красоты перехватывает дыхание.
Мы стоим ещё недолго. Ночная прохлада усиленно гонит меня в дом. Мы обнимаемся с Тимом на прощание. И всё равно что-то с ним будто не то. Нужно обязательно позвонить Брук. Вокруг меня творится что-то неладное, а я даже ничего об этом не знаю.
По всему дому горит свет. Похоже, что ещё никто не засыпал. Слышу из гостиной звук включенного телевизора. Крики, напряженная музыка, с каких это пор Эйприл поклонница блокбастеров? Снимаю кеды и чувствую облегчение. Лишь неделю назад купила их, а они давят мне в косточку. Никогда не умела подбирать себе обувь по размеру. То давит, то натирает, то вообще шлепает. А мне, чёрт побери, уже двадцать один год, и я считаю себя взрослой.
Не нахожу Эйприл в гостиной. Выключаю телевизор, и дом погружается в гробовую тишину. Замечаю вымытую посуду возле раковины, которую девушка не потрудилась вытереть, но это не так важно. Главное, что она не соврала мне, будто действительно ужинала. Сейчас это главней всего.
Становлюсь на ступеньку. Пытаюсь увидеть включен ли свет в комнате девушки. Двери закрыты, а из дверного проема не замечаю никаких знаковых проблесков. Похоже, что Эйприл всё же уснула раньше обычного.
Выключаю свет в гостиной и на кухне. Мысленно уже лежу в своей постели и вижу сладкие сны, где жизнь такая, какой я хочу её видеть. Осталось совсем немного. Один месяц. Уже конец мая, и я считаю дни, когда смогу снова быть с Флинном. У нас есть планы, главный из которых – всегда быть вместе. Навсегда и всегда. Не могу представить свою жизнь без него. Только бы Эйприл оттаяла, только бы она перестала злиться на меня за моё счастье.
По дороге к своей комнате снимаю шорты, отчего едва ли не падаю в темноте. Падаю на дверную ручку, и двери раскрываются передо мной, и яркий свет ослепляет глаза.
- Какого чёрта? – я прикрываю глаза рукой, это была слишком резкая перемена. Но когда отвожу ладонь от лица, замечаю сидящую на полу Эйприл. Длинные розовые волосы струятся вниз по спине, девушка сидит в своей пижаме, а на глазах у неё слезы. Сначала я не понимаю, что происходит, пока мои глаза не находят одиннадцать распечатанных писем.
- Ты врала мне! Всё это время ты врала мне! – девушка подскакивает на месте, роняя лист бумаги, который до этого держала в руках. Её голос сломлен, а глаза блестят от слез. Чувствую себя крайне неловко. Не могу вымолвить и слова, настолько поражена происходящим.
- Откуда ты…
- Ты всё это время получала от мамы письма, о чем не сказала мне и слова!!! Как ты могла?! – она срывает глотку, выкрикивает каждое слово мне в лицо. Каждым словом она дает мне пощёчину. Сердце падает в пятки. Я поджимаю губы и опускаю глаза вниз, словно провинившийся ребенок. Мне не хватает слов. – Ты эгоистичная сука, Харпер! Надеюсь, ты сгоришь в аду вместе со своим любовником! Надеюсь, ты будешь умирать в мучениях! Надеюсь, что ты проживешь долгую жизнь в одиночестве! Потому что ты заслуживаешь этого, - каждое слово, будто яд, сочится с её языка. Едва ли Эйприл заканчивает свою пылкую речь, я бью её по лицу. Она не понимает.
Слезы прыскают из её глаз, но лицо не меняет своего упрямого выражения. Она даже не притрагивается ладонью к раскрасневшейся щеке. На прекрасном лице образовываются влажные дорожки, но Эйприл упрямо смотрит на меня, нахмурив брови. Сколько же ненависти в этом её взгляде, меня в дрожь бросает.
- Прости меня, - обхватываю ладонями лицо сестры. Я не хотела делать этого. Мне не стоило усугублять ситуацию. Но складки на лбу Эйприл не разглаживаются. Девушка плюет мне в лицо и толкает, что есть силы, выражая своё непреклонное намерение стоять до конца на стороне человека, который бросил её.
- Я делала это для тебя! – вытираю лицо краем футболки. Эйприл в это время обходит меня, стремительно направляясь в свою комнату, чтобы запереться там и обижаться на меня, наверное, в этот раз до конца своей жизни.
Хватаю её за локоть и резко тяну, от чего девушка едва ли не падает с лестницы, по которой уже начала подниматься.
- Я перечитала эти чёртовы письма, каждое по десять раз. Она не забывала о нас ни на секунду, а ты даже не показала мне ни одно из них. Я нуждалась в этих письмах! – слёзы скатываются вниз по её щекам, а глаза выглядят так жалостно измученными. Она убита такого рода известием и другого не стоило ожидать в этом случае. Но я ведь отчаянно надеялась, что этого случая не произойдет. Нужно было сжечь эти письма по одному, как только они приходили.
- Мы не нужны ей, Эйприл, - мои слова действуют на девушку точно иголки, проходящие под кожу. Она морщится, отпирается. Когда я освобождаю её руку, она обессилено садится на ступеньку, закрывает лицо руками и начинает всхлипывать.
- Ты прочитала хотя бы одно из её писем? – кристально голубые глаза поднимаются вверх, чтобы встретиться с моими.
- Каждое. Но мне только кажется, читали мы разные письма. В тех, которые попались мне, я прочитала мемуары женщины, оповещающей о поисках своего счастья. И, какая же радость, она таки его нашла! Вдалеке от своих детей, которых бросила на произвол судьбы! – жестикулируя руками, я не могла не повысить своего голоса. – Она ни разу не назвала имени ни одной из нас. Ни разу не спросила, как мы. В последних письмах она даже не пригласила нас к себе и не дала какой-либо надежды на своё возвращение!!!
Эйприл молча глядит на меня. Она начинает мотать головой в отрицании правды, приведенной мною в пример. Это режет ей слух. Эйприл иначе смотрит на ситуацию. И даже в этот раз она не на моей стороне.
Девушка молча поднимается с места. Плечи её сутуловаты, будто весь груз этого мира она на них несет. Из-за отсутствия доводов Эйприл возвращается к себе в комнату, но на этот раз я её не задерживаю. Ей много чего нужно обдумать, чтобы прийти к правильному решению. Хэлен никогда по-настоящему не беспокоилась ни о ком, кроме как о себе. Пора и Эйприл наконец-то это понять.
- Я найду её, - выпаливает быстро девушка, прежде чем захлопнуть дверь в свою комнату. Ей нужно наконец открыть глаза, но в этот раз я не буду помогать ей делать это. С этой минуты я отказываюсь помогать Эйприл в чем-либо.