Пока мы будем летать

Харпер

Эта ночь была ужасной. Эйприл тошнило. И, кажется, мы смыли в унитаз не только всю нашу еду на несколько дней, но и некоторые её органы. На самом деле это было жутко. Посреди ночи она прибежала ко мне. Едва сумев открыть глаза, я посмотрела на её лицо, которое было на достаточно близком расстоянии к моему. Уголки губ были грязными, как и пижама. От неё жутко пахло, особенно, когда она говорила, но я старалась игнорировать это. Буквально спустя секунду Эйприл зажала рот рукой и снова побежала в ванную.

Я нашла для неё таблетки для желудка. Но после их принятия Эйприл вырвало ещё дважды. Я держала её волосы, пока она извергала из себя всё. Это была бессонная ночь для нас обеих.

Когда её желудок всё же решил немного успокоиться, у нас обеих было чувство, будто мы пережили бурю. Я нашла для Эйприл чистую одежду, причесала её мягкие волосы и заплела в две аккуратные косы, совсем как в детстве.

Когда я уходила, Эйприл ещё спала. К счастью, за ночь её больше ничего не беспокоило.

Сижу на остановке. Сегодня у меня выходной, поэтому я спонтанно решила съездить в Шрусбер, чтобы купить несколько полотен. Я копила на это деньги где-то больше трех месяцев. Это того стоит. Может, когда Эйприл сможет без проблем вступить в колледж, я смогу устроить свое будущее. Может, мне удастся стать дизайнером или архитектором? Может, мне удастся стать кем-то более важным, нежели официанткой из «Розового поросенка»?

Дожди, кажется, только недавно закончились, но я опять слышу ритмичное постукивание по крыше. Асфальт снова становится влажным. И я чувствую влагу, что впитывается в мою кожу. Чувствую привычное жжение в груди. Незамедлительно достаю из кармана куртки пачку сигарет, которые теперь никогда не заканчиваются, и поджигаю одну. Сам уже никотиновый дым успокаивает меня сильнее, чем что-либо. Я растворяюсь в нем, пока он медленно растворяется в воздухе.

Краем уха слышу доносящиеся шаги. Хлюпая по невысохшим ещё с прошлых дождей лужам, кто-то ступает. Вместе с этим я слышу звук скользящих колес по асфальту. Поворачиваю в сторону голову и замечаю Сесилию Паркер с коляской. Простите, Сесилию Фостер. Вечно забываю об этом.

Она садится в самом углу, подальше от меня. Слышу её тихое фырканье. Краем глаза продолжаю следить за ней. Она поворачивает коляску к себе, чтобы следить за ребенком. Мирно спящий мальчик очень похож на Патрика. Замечаю, как Сесилия искоса смотрит на меня. Гордо приподнимаю подбородок вверх и делаю затяжку.

Нас лишь двое. И обстановка кажется слишком накаленной. Капли дождя просто растворяются в воздухе, не успевая долететь до земли.

— Не нужно смотреть на меня так, будто это твой парень изменил со мной, — говорю я, не выдерживая её слишком уж пристального взгляда. Явно не ожидая этого, Сесилия дергается, будто её прошибло небольшим зарядом тока, но при этом всё равно сохраняет невозмутимое выражение лица.

— Я смотрю на тебя лишь потому, что ты куришь рядом с ребенком. Не могла бы ты этого не делать, — говорит она, подавляя в своем голосе весь яд, который сочится с её длинного языка.

Тушу сигарету и выбрасываю окурок в урну. И мы сидим молча. Между нами есть лишь постукивание дождя и тихое сопение ребенка.

— Я люблю Патрика, — прорезается вдруг сквозь уже привычную тишину. Приподнимаю брови в удивлении. Зачем она вообще это говорит? — У тебя нет причин злится на меня. У тебя жизнь тоже сложилась неплохо. У тебя есть Том и…

— Прекрати! — произношу это громче, чем следовало, из-за чего ребенок в коляске начинает ворочаться. Сесилия поправляет ему одеяло и, кажется, причин волноваться насчет его пробуждения нет. — Я вовсе не злюсь на тебя.

— Надеюсь, ты не врешь, — отвечает девушка. Её выражение лица больше не выражает презрения или брезгливости. Прежде чем она отворачивается от меня, замечаю там грусть. Она будто хочет сказать мне ещё что-то, но молчит, проглотив свои слова раз и навсегда. Я могу лишь догадываться, о чем Сесилия мне не говорит. Может, о том, что Патрик иногда сравнивает её со мной? Пусть и не говорит об этом прямо, но делает это, указывая ей на недостатки, которых не было во мне. Может, после нашего расставания он однажды назвал её моим именем невзначай? Потому что первые несколько месяцев он названивал мне по ночам пьяный и говорил, будто ему жаль, что это всё ошибка. Но, надеюсь, она не поэтому смолчала, потому что мне не нужен Патрик. Как и Том. Я просто нуждаюсь в ком-то, кто смог бы меня наконец-то понять.

— Ты опоздала. Автобус уехал полчаса назад, а следующий будет только через два часа, — Сесилия разрушает незатянувшуюся паузу. Она встает с места, отдергивает вниз кофту, торчащую из-под куртки, разворачивает коляску и намеривается уходить.

— Я никуда не спешу, — отвечаю я, хотя меня явно расстроила эта новость. Нужно было посмотреть расписание автобусов, но я даже не подумала об этом.

Когда Сесилия уходит, я смотрю ей в спину, провожая взглядом. Но что-то заставляет меня окликнуть её:

— Как его зовут?

Она разворачивается. Украдкой смотрит на сына, улыбается. Это её всё.

— Эван.

***

Ветер обдувает моё лицо. Каждой клеточкой чувствую вырывающийся из моего тела груз последних дней. Делаю глубокий вдох, и мои легкие очищаются от пыли повседневности, осевшей на них. Мне так легко и хорошо. На миг забываю о трудностях, предоставленных мне этим миром.

Решение приехать сюда было спонтанным. Я просто вышла из «Розового поросёнка» после отработки утренней смены, села на автобус и приехала. Я потратила на дорогу половину чаевых. Другой половины мне должно хватить на обратную дорогу.

Мои ботинки грузнут в болоте. Кожу на открытых участках обдает холодом. Я дышу паром. Но, Боже, до чего же мне здесь хорошо. Просто до мурашек на коже. До трепета в груди. Я влюблена в это место больше, чем в людей, окружающих меня.

Небо плотно затянуто тучами, но дождя нет. Ветер играет с моими волосами, путая их между своих прозрачных пальцев.

Впервые за долгое время я решила не просто покататься на качелях. Первым делом я решила подойти к дому или от того, что от него осталось. Обгорелые стены, которые, кажется, шатаются от ветра, словно трава. Из-за отсутствия крыши могу смотреть на небо прямо здесь. Мебели здесь нет, ещё давно отсюда всё убрали сразу на свалку, не оставив ничего. Деревянный пол прогрызен крысами. Те его участки, что остались нетронутыми, прогнили и всё равно проваливаются под ногами. Это место превратилось в настоящий кошмар. Но, прикасаясь пальцами к этим покосившимся стенам и ступая по прогнившему полу, я чувствую, как во мне теплится уголек надежды, что это место можно возобновить. Если оно умрет, то умру и я. В этих тонких стенах похоронена моя жизнь. Пора наконец взяться за её воскрешение.

Гуляя между умершими деревьями в саду, замечаю, что на некоторых из них появились почки. Это даже вызывает у меня улыбку. Ещё не всё потеряно. Вместе с этим садом есть надежда на то, что и в душе моей наступит весна.

Пока я добираюсь до старого дуба, который не могли уничтожить ни время, ни природные бедствия, ни даже человеческая рука, я смотрю вниз. Маленькие ящерки путаются у меня под ногами, суетливо бегая туда-сюда.

Качели скрипят под моим весом. Устремляю свой взгляд вперед. Передо мной раскинулось большое поле. За горизонтом не вижу дороги, для этого нужно спуститься немного ниже, но до меня доносятся звуки машин. Совсем тихий, почти невесомый, едва касающийся моего слуха. Мне больше доставляет удовольствия слушать ветер. Слушать его свист, прерываемый противным карканьем воронов. Но даже это приятнее слушать, чем голоса людей.

Отрываю одну ногу от земли, рискнув слегка покачнуться на качели. Опираюсь на старую, пропитанную дождем и пылью веревку и закрываю глаза. До меня доносится лишь треск, как я не успеваю опомниться и падаю вниз. Закрываю глаза. Чувствую, как упала лицом в грязь в прямом смысле этого слова. Весь мой правый бок поразила тянущая боль, но задница болит больше всего. Я расслабляюсь, даю себе немного времени, чтобы прийти в себя и подняться. Когда у меня перед глазами проползает ящерица, мои глаза широко раскрываются, и я быстро поднимаюсь на локтях, пачкая свою одежду ещё больше.

— Позволь тебе помочь, — замечаю перед глазами открытую ладонь, протянутую мне на помощь. Поднимаю голову вверх и прищуриваю глаза, так как солнечный луч ослепляет меня. В конце концов, так и не сумев рассмотреть человека, так неожиданно оказавшегося здесь, я подаю ему свою руку. Он резко тянет меня вверх и уже через секунду я стою на двух ногах, немного пошатываясь от резкой смены положения.

Только теперь замечаю перед собой парня. Мои глаза на уровне его малиновых губ. Меня это сразу смущает, поэтому я поднимаю взгляд выше. Он смотрит на меня, и это смущает ещё больше. Зеленые глаза кажутся мне тусклыми при таком освещении, но не менее красивыми. На голове у него бардак. Ветер спутал его кудрявые волосы, превратив его прическу в настоящий беспорядок.

— Держи, — вместо того, чтобы просто протянуть мне салфетку, он сам начинает вытирать мне ту часть лица, что оказалась в грязи. Начинаю смеяться, хотя это немного больно. Он смеется в ответ. Пытаюсь забрать у него салфетку, но у меня получается лишь прижать его ладонь к своей щеке сильнее. И это просто нелепо. В конце концов, он отпускает салфетку, оставляя её в моей руке и красную отметку на щеке в придачу. Только горят у меня теперь не только щеки, но и уши. Я могу списать это на холод?

— Спасибо, — смущенно отвечаю я.

Вытирая щеку, продолжаю изучать его дальше. Он точно не старше меня. Помимо красивых черт лица, у него, оказывается, ещё и красивая улыбка. На нем короткое чёрное пальто, из-под которого выглядывает белая футболка, чёрные джинсы с потертостями на коленах и чёрные грязные кеды, в которых ему, похоже, удобно.

Замечаю на его шее фотоаппарат с большим объективом, что явно является профессиональным. Моё любопытство сменяется удивлением. Но не успеваю я снова сообразить, как меня ослепляет вспышка.

— Ты меня фотографировал? — возмущенно произношу я. Я бы хотела выдернуть у него фотоаппарат из рук, но таким образом я лишь притяну парня ближе к себе, так как устройство висит у него на шее. К тому же я недостаточно хорошо знаю его и есть вероятность того, что я могу сделать что-то не так.

— Да, — он делает ещё один снимок так быстро, что я чувствую себя пойманной врасплох.

— Зачем ты это делаешь? Я могу подать на тебя в суд, — складываю руки на груди и стараюсь не улыбнуться, когда так сильно этого хочется. Он смотрит пристально на меня, словно теперь настала его очередь меня изучать. Но когда я заглядываю в его глаза, то понимаю, что он смотрит на меня не как на незнакомку, на которой можно испробовать новые способы флирта, а как на человека, которого он знал вечность.

Невольно и во мне просыпается похожее чувство. Этот парень появился здесь будто из ниоткуда, но за пару минут я захотела провести с ним всю свою жизнь. И это, чёрт побери, так прекрасно, но также пугающе.

— Ты красивая, — отвечает он. Не могу сдержать улыбку. Просто опускаю глаза вниз и глупо улыбаюсь. Поправляю за ухо волосы, будто это действительно важно. Не знаю, куда деть себя, ведь внутри я просто разрываюсь от приятного щемящего чувства, которое не было знакомо мне ни с Патриком, ни с Томом.

Ни один из парней никогда не говорил мне, что я красивая. «Красиво оделась», «красиво накрасилась», «красивое платье», «красивая прическа», «красиво выглядишь», «это красиво смотрится на тебе»… Это никогда вдохновляло меня. Это никогда не вызывало трепета у меня в груди.

Может, на меня так пьяняще действует это место? Здесь я всегда чувствовала себя иначе. Или, может, всё же дело в зеленой паре глаз, которые видят меня красивой через объектив фотоаппарата.

Слышу тихое щелканье, что приводит меня в чувство.

— Тебе стоит прекратить, — чтобы не сгореть от смущения ещё больше, я просто обхожу парня, решив уйти отсюда.

— Тебе никто не говорил этого раньше, верно? — говорит он мне в спину. — Иначе ты бы тоже видела себя такой, — он казался мне более молчаливым, но теперь поток слов просто посыпался на меня. Его слова должны были задеть меня. Брук бы точно обиделась бы. Хотя я уверена, для неё такой простой комплимент ничего бы и не значил.

Я развернулась и заметила, что он снова улыбается, будто ожидал этого. На его лице играют ямочки, что украшают его улыбку, делая незабываемой.

— Знаешь, это всё слишком странно, поэтому лучше я уйду, пока не стало слишком поздно, — поднимаю руки вверх в знак капитуляции.

— Поздно для чего? — он закрыл один глаз, наклонив голову набок. Уходящее в закат солнце теперь ещё ярче.

— Для сожалений, — отвечаю я и всё же иду вперед.

Он догоняет меня, когда я уже подхожу ближе к дороге. Сначала я просто слышу его тихие шаги у себя за спиной. Мне вовсе не тревожно. Наоборот, спокойно как-то. Пользуясь возможностью, пока парень не может меня видеть, я ни на секунду не перестаю улыбаться. Но как только он идет рядом со мной, надеваю на лицо беспристрастную маску полной незаинтересованности.

— Я еду в сторону Айронбриджа, — спокойно говорит он, будто мы ещё не закончили свой разговор. — Просто если тебе в ту сторону, то я мог бы тебя подвезти.

Замечаю на горизонте маленький чёрный автомобиль, что скорее походит на женский тип. Наверное, он приехал сюда позже меня, ведь когда я вышла из автобуса, то не видела никаких машин. Интересно, что его вообще привлекло здесь? Вся красота скрыта за горизонтом. Даже если он и хотел сделать некоторые снимки природы, то с этого ракурса это место кажется не таким уж и удачным.

— Мы даже не знакомы, — прилагаю все свои силы, чтобы не смотреть на него. Он не человек — произведение искусства.

— Флинн, — говорит он, чем снова обращает моё внимание. Смотрю на него, пытаясь примерить ему это имя. Не знаю, какое ему подходило бы больше, но это ему точно подходит. Брук часто говорит мне, что мне больше бы подходило имя Энн, и я не могу понять, чем она руководствуется, выдвигая такие предположения.

— Харпер, — говорю я, чем подтверждаю свой проигрыш в этой игре, которую мы затеяли невзначай. Замечаю на его прекрасном лице улыбку и снова прячу глаза, чтобы не утонуть в этом. — И я, наверное, лучше поеду на автобусе.

Странно, но в этот раз мне не приходится долго ждать, и автобус просто мчит мне на помощь. Не выдерживаю и мельком смотрю на Флинна. На его лице теперь замешательство. Голосую, чтобы автобус остановился.

— Приятно было познакомиться, Харпер. Спасибо за красивые снимки, — говорит он мне. Не просит меня передумать, не пытается бросить мне в ответ колкую шутку, что я ещё пожалею об этом и не говорит многообещающего «до скорой встречи». И я благодарна ему за то, что он не испортил первого впечатления об этом.

Надеюсь, что больше не увижу этого парня, иначе этот момент перестанет быть особенным. Пусть Айронбридж и маленький город, но иногда это возможно. Если я не видела его там раньше, есть надежда, что я не увижу его снова.

Чувствую себя пьяной. Когда сажусь в автобус, закрываю глаза и молюсь, чтобы это не было сном. Это было странно, но у меня ещё более странные чувства. Одно из которых я с трудом распознаю — счастье.