Страница 21 из 58
Бежевый цвет вовсе не успокаивает. Я уже где-то пятнадцать минут пялюсь в стену бежевого цвета, и обещанное спокойствие никак не приходит. Тиканье часов кажется таким громким, ведь других звуков здесь нет. И это отчасти сводит меня с ума.
Перевожу взгляд на папоротник, густые листья которого щекочут мою щеку. Отсаживаюсь на один стул дальше. Руки замерзли, поэтому я сажусь на них, ощущая постепенное тепло. Жую нижнюю губу от волнения и осматриваюсь вокруг. Стены, стены… И отделенный от меня одной лишь дверью кабинет психолога.
Мне сложно представить, что Харпер могла написать в последнем сочинении, но сегодня после урока психологии мисс Рикардо попросила меня остаться. Когда все ушли, она сказала, чтобы я обязательно зашла к ней после уроков. Я подумала о том, что это могло бы относиться к моему внешнему виду. В последнее время он оставляет желать лучшего. Я совсем перестала за собой следить. Мне просто не до этого. Единственное, до чего мне теперь есть дело, это то, кем оказались мои друзья. Люди, которых я называла друзьями.
Просидев здесь вот уже двадцать минут, я решаю, что никому в действительности нет дела до моего внешнего вида. Наверняка дело в сочинении. У меня даже не было сил, чтобы прочитать это. Но скорее всего, это что-то напряженное. Тем утром перед школой я застала Харпер спящей прямо за кухонным столом. Закрытая тетрадь лежала возле её головы. Ещё там лежала пустая пачка сигарет. И весь воздух в комнате был пропитан дымом. Не помню, когда в последний раз видела её с сигаретой в руках. Сложно определить — это признак её свободы или одиночества. С Томом она всё ещё не помирилась.
Ожидание превращается в пытку. Чем больше времени я провожу наедине с собой, тем больше это сводит меня с ума.
Съезжаю вниз на стуле, обхватываю себя обеими руками, но от этого не становится менее одиноко. Откидываю голову назад, закрываю глаза и пересматриваю впечатанные в память фрагменты снова.
Блондинистые волосы завиты в большие кудри. В жизни я ещё не видела её волосы такими красивыми. Тогда они ещё были длинными, натуральный медовый оттенок смотрелся куда лучше, нежели белоснежный. Глаза обведены чёрной подводкой. Из-под густых ресниц едва ли можно рассмотреть цвет её глаз. Она пошатывается на месте, но тем не менее, держит в руке ещё один бокал неизвестно с чем.
Когда камера едва ли не утыкается ей в само лицо, она тычет прямо пальцем в объектив, посмеиваясь.
— Ты снимаешь меня? — она смотрит на человека, стоящего за камерой. Получив его утвердительный кивок головой, девушка продолжает, — надеюсь, это увидят все. Потому что они должны знать правду, что Эйприл Голди — главная шлюха школы. Если ты это смотришь, сука, то знай, что я буду проклинать твоё имя всю свою жизнь.
По ту сторону камеры я слышу тихий смех. И когда объектив уже повернут в другую сторону, девушка одним резким движением поворачивает его к себе, чтобы сказать напоследок:
— Сдохни, лживая тварь!
Мне пришлось пересмотреть видео несколько раз, пока до меня окончательно не дошло, что это Мишель. Её лицо, её голос… Никакого монтажа. Это она.
Больше всего меня удивляет, какое Мишель имела право высказываться так в мой адрес, если тогда мы ещё даже не были знакомы. Её лицо кажется мне незнакомым. Я едва ли узнаю её на этом видео, но тогда я точно не знала её. Я даже не предполагала, что мы учились в одной школе. Её жизнь, как и чья-либо другая, меня не волновали.
Но видео, на котором есть Стюарт удивило меня не меньше. Мне стоило посмотреть его всего один раз, чтобы моё сердце осталось разбитым. Его слова впечатались в мозг так крепко, что даже если я выпью кислоты, не смогу избавится от них.
— Эйприл Голди? — украдкой смеется и смотрит по сторонам, чтобы убедиться в том, что его никто не услышал. А затем, будто по секрету, прикрыв рот ладонью и приблизившись немного к камере, произносит: — Господи, только и представляю её под собой. Заку неимоверно повезло. Он, наверное, спит с ней всё время. Она ещё та штучка, — громко хихикает и многозначительно подмигивает.
Чувствую, как при одних воспоминаниях об этом мне хочется расплакаться. Открываю глаза и делаю глубокий вдох. Мои ближайшие друзья оказались врагами, и я просто не знаю, как справиться с этим. Фактически это ведь даже не предательство, видео было снято до того, как я вообще познакомилась с ними. Но я чувствую себя убитой из-за этого. Как можно начать жизнь с конца?
Чтобы не дать себе утонуть в слезах, поднимаюсь с пластикового стула и иду к бойлеру, стоящему в углу. В горле Сахара. И стоит мне подняться с места, как двери открываются, и мисс Рикардо приглашает меня в свой кабинет.
Издав громкий вздох, я поднимаю с пола свой рюкзак и захожу внутрь.
Раньше мне не приходилось бывать в кабинете школьного психолога. Даже после смерти отца или ухода матери. Харпер всегда помогала справляться со всем. Но теперь я не могу жаловаться ей. Особенно, когда у неё проблемы с парнем из-за меня. В последние годы Харпер всё больше стала напоминать мне строгого родителя, нежели сестру. Когда она начала встречаться с Томом, она будто переложила на него обязанности отца. Первое время он даже проверял мои домашние задания. Это было слишком даже для него. Чем ближе ко мне пытался подобраться Том, тем больше отдалялась от меня Харпер.
Внутри гораздо светлее. Из большого окна, находящегося прямо за спиной у мисс Рикардо, на всю комнату лениво разливается холодный свет. Она указывает мне на стул напротив стола. Такое чувство, словно меня вызвали на допрос, а не на милую беседу.
Стул, к моему же удивлению, оказывается мягким. Удобно расположившись, насколько это вообще может быть удобно при таких обстоятельствах, я выжидающе смотрю на мисс Рикардо, которая копается в своем столе.
Прочищаю горло, чтобы привлечь её внимание. Она резко вскидывает голову вверх, отчего её очки съезжают на кончик носа. Неловко улыбнувшись, женщина протягивает мне маленькую корзинку, наполненную леденцами. Ей вообще известно, сколько в обычных леденцах сахара? И как это вредно… Для зубов. Хотя, осматривая раз в неделю на уроке её тощую фигуру, мне становится интересно, допускала ли она хоть раз мысль о том, как ей повезло. Наверное, если бы она хотя бы наполовину осознала свою удачу, то перестала бы надевать всю эту дурацкую мешковатую одежду, сменила бы очки с толстыми стеклами на удобные линзы и перестала издеваться над своими волосами, запутывая их в этом беспорядочном пучке.
Женщина убирает леденцы под стол и вместо этого достает два листа бумаги. Я узнаю почерк. Это мои сочинения. Одно из них. Другое принадлежит Харпер. У нас похожие почерки, но только мы можем отличить их. Харпер всегда обводит букву «f» дважды. Это едва заметно, но не для нас.
— Я хотела поговорить с тобой об этом, — она пододвигает мне мои работы, будто до этого я их не видела. — Это ведь твоё?
Мысленно я закатываю глаза, но в ответ лишь сдержанно киваю головой.
— С ними что-то не так? — мой голос звучит как-то пискляво, поэтому мне приходится прокашляться, прежде чем продолжить. — Я могу переписать, если надо.
— Нет, нет… — одним резким движением она собирает мои работы и прячет их под стол. — Я хотела поговорить с тобой о том… Всё ли с тобой в порядке?
Пара серых глаз с любопытством рассматривает меня. В них я читаю не любопытство, которое часто замечаю в глазах женщин, что каждый раз заходя в магазин, не могут не поинтересоваться подробностями моей жизни, в них беспокойство.
— Да, конечно, — я улыбаюсь как можно шире, чтобы у неё не возникло сомнений. Но, похоже, она не верит.
— «Люди причиняют боль, даже если когда уходят. О силе слова нечего и говорить», — мисс Рикардо уверенно цитирует строчки моего первого сочинения. Сколько же раз она его перечитывала? — Что ты можешь сказать об этом?
— Могу сказать, что это правда жизни, — невинно пожав плечами, отвечаю я.
— Я хочу, чтобы ты понимала, что я хочу тебе помочь. Если тебе не с кем поговорить, то ты можешь поговорить со мной. И это не выйдет за двери этой комнаты, я обещаю.
— Но я не…
— Тебе не стоит стесняться себя или своих проблем. Это нормально, если ты не можешь справиться с этим в одиночку. Для этого созданы другие люди. Они могут не только уходить, причиняя боль, — договаривает наконец она.
Я чувствую себя неловко. Впечатавшись в уже не такой уж и удобный стул, я ощущаю себя крайне неуютно здесь. У меня появляется желание просто встать и уйти, но тогда это заставит мисс Рикардо ещё больше «беспокоиться» за меня. И она расскажет об этом Харпер, а это то, чего мне хочется меньше всего.
— Меня бросил парень, — мигом выпаливаю я. Наверное, это самое безобидное, что может случиться в жизни каждой старшеклассницы, но вместе с тем самое трагичное событие до тех пор, пока она не найдет себе нового парня. — Я думала эти отношения что-то значили для него, но увы…
Вообще-то доля правды есть в этих словах.
Мисс Рикардо с облегчением вздыхает. Мысленно я делаю то же самое.
— Простите, но мне уже пора идти. Я подрабатываю в магазине Фостеров, — я подняла с пола свой рюкзак. — Всё в порядке. Эту потерю я переживу, — я бегло улыбаюсь и в спешке выхожу из кабинета.
Иду быстрым шагом. Чувствую, как мне сдавливает горло. Хочется упасть на месте и плакать.
Выйдя из школы, замечаю на парковке пикап Стюарта. Он ждет меня, но мне хочется сейчас видеть его в последнюю очередь.