Страница 83 из 112
Мастер подозрительно посмотрел на нее.
- Видите? Они какие-то странные. Как и все на этой Радуге. Раньше такого не было. Раньше я мог выпить с крысы кровь, а теперь я могу только съесть ее. Меня это немного беспокоит, как и всех Мастеров. А почему вас это интересует? Почему вы спрашиваете о гниении нашей Радуги? - Я не знаю. Я просто боюсь крыс. А вы тут начали мне рассказывать о каком-то гниении. Никогда не слышала об этом раньше. Если не хотите рассказывать, то не надо.
Он по-заговорщицки наклонился к ней и прошептал на ухо.
- Правительство следит за всеми нами. Их не волнует, что чертова Радуга гниет... И люди тоже.
Чудаковатый толстяк с огромной буквой П на комбинезоне отрезал от крысы сочный кусок и съел его. Заметив брезгливый взгляд Лоры, он отрезал лапку крысы и протянул ее ей.
- Будете? – не дождавшись ответа, он отрезал крысе голову и выбросил ее. - Голову есть нельзя, - ответил он на немой вопрос Лоры, - Поговаривают, что раньше Мастера ели и головы, но после того как Великий Столетний Мастер отравился головой крысы, мы перестал ее употреблять.
- Мистер...
- Питер. Меня зовут Питер, – и он с гордостью ткнул кулаком в свою эмблему.
- Мистер Питер, избавьте меня от этого зрелища и скажите, когда я смогу спокойно ходить по своему дому?
Толстяк вытер руки об свой и до того грязный комбинезон, и указал на кучу крыс у его ног.
- Такое творится по всей Яркой Радуге. Мастера не знают что делать. Радуга гниет. И мы с ней. Говорят, что в этом вина Великого Инаковидящего.
«Мой сын. Мой Люми. Или уже не мой? Филипп рассказал мне только часть той маленькой, жуткой истории, произошедшей в пещере Сан - Бастен».
- Ох, уж эти грязные Инаковидящие, да, миссис Лора? Они говорят, что видят нашу прекрасную Радугу, такой как есть – Гнилой. Но, вот что я вам скажу – это неправда! Наша Радуга начала гнить именно из-за них! Ведь так сказал Бог, да?
- И Фортуна с Дьяволом... – тихо сказала Лора.
- В точку! Триада защищала нас от них как могла, а теперь Радуга гниет к чертям, потому что Великий Инаковидящий собирает свою армию. Он нашел оружие! Вот Правительство и запрещает всем об этом говорить! Они его боятся! У нас-то оружия нет! Одни палки да мотыги! Да и кому они были нужны раньше? Мы ни с кем не воевали! А теперь...
- Теперь Яркой Радуге приходит конец, – закончила она за него.
- Да, миссис. Только если мы убьем Великого Инаковидящего...
- ...и всех его слуг...
- А вы меня хорошо понимаете, миссис Лора! Да! Только тогда мы вернем былое спокойствие нашей Радуги. И вы – простые люди, и мы – Мастера, сможем жить как прежде: не заботясь ни о деньгах, ни о времени, ни о законах морали. Так хочу я жить. А вы?
- Да, я тоже. Заканчивайте здесь, Питер. Если сможете, конечно. А потом поднимайтесь наверх. Боюсь, в нашем подвале можно умереть, если долго в нем находится. Филипп нас ждет. Сегодня он открыл отличную бутылку старого доброго вина. Думаю, после такого дня выпить нам не помешает. Вы еще помните, что такое вино, мистер П? Или налить вам крови?
***
Чуть позже, когда она выпроводила пьяного Мастера домой, Лора присоединилась к своему мужу. Филипп потягивал алкоголь мелкими глотками и смотрел на потухший камин. Он не сдвинулся с места с того момента, когда они сели сюда втроем, к уютному, домашнему очагу, и не уходил отсюда сейчас – когда их гость ушел и они остались одни.
- То, что он говорил... – сказал Филипп тихо, как будто чувствовал, что Лора стоит рядом, хотя она подошла к нему так тихо, как только могла. Ей не хотелось тревожить его мысли. За нее это уже сделал Питер.
- Я не вижу, точнее не понимаю, о чем он говорит, Филипп. Иногда крысы – это просто крысы! Я просто притворялась, обсуждая эту тему с ним. Ты же видел его! Он безумный сукин сын. Он сожрал крысу при мне! Мне, конечно, говорили о Мастерах, и много чего страшного рассказывали о них, но все равно мне кажется, что они просто сумасшедшие. Лора погладила его седые волосы. А ведь она уже тоже довольно старая. Жизнь с их сыном «выпотрошила» их тела: их молодость прошла быстрее, чем у остальных жителей Яркой Радуги. По ночам она часто слышала, как громко трещат кости ее мужа, и понимала, что скоро этот этап достигнет и ее. Ее пышные волосы перестали быть такими: сейчас это была просто блеклая тень прошлого великолепия. Брюнетка превратилась в старуху в свои молодые тридцать четыре года.