Страница 62 из 112
- Я слушаю.
- Ты же знаешь, что я дружу с Богами, верно?
- Да.
- Так вот у них есть лекарство.
- Что? Так, тогда я не пойму... Почему же они ним не делятся с нами? Здесь умирают их подопечные, а они там просто смотрят свысока на все это? Вы мне это хотите сказать, сер? – вскричал Сколфилд, вскочив и опрокинув стул.
- Это политика, парень. Перенаселение. Яркой Радуге нужна эта эпидемия.
«Черт. Что он несет?».
- Так что, мы спасаем твою Нору, или нет?
- Спасаем. Я сделаю все что угодно. Что от меня требуется взамен? Я так понимаю, что если это лекарство никто не получает, а предлагаете вы его только мне, то значит, меня ждет какая-то грязная робота?
- Да. Очень грязная. Значит, договорились. Слушай меня очень внимательно парень. Ты найдешь для меня одного дальтоника.
***
Тяжело дыша и испуская громкий стон при каждом шаге, приближающем ее к креслу, Нора Барнс медленно ковыляла к своему пункту назначения. Она рухнула в кресло и дрожащей рукой нащупала пульт от телевизора. Сильная, жгучая боль пронзила ее голову. Она почувствовала, как Бром ползает по ее черепной коробке, продолжая лакомиться серым веществом. Она согнулась пополам и выблевала себе под ноги недавно съеденный завтрак – пару кусочков хлеба с молоком. Она угрюмо уставилась себе под ноги.
- Тварь мерзкая! Даже пожрать перед смертью не дашь нормально! – в последнее время она часто общалась сама с собой, представляя, что общается непосредственно с паразитом, убивающим ее изнутри. Ее голос стал голосом умирающей старухи, которая скорее каркала, чем говорила.
Нора прихлопнула сидящую у нее на лбу жирную муху и включила телевизор. На экране высветилось предупреждение – «Смотреть только уравновешенным людям!». Нору насмешила эта фраза: шоу с участием ее парня смотрела вся Яркая Радуга и почему-то, ей казалось, что среди них очень мало уравновешенных и нормальных людей. Да, и вообще... Что значит это слово – Уравновешенность? На Яркой Радуге это слово приобрело значение кровожадности.
- Смотреть только умирающим людям, – произнесла она тихо, и тупо уставилась в экран. Там она увидела своего мужа в золотых одеждах, которого церемониально награждали за массовое убийство детей – дальтоников. О детях Нора мечтала всегда. Для любой женщины, дети это все, и чужие они, или свои – неважно. Они – будущее, а ее муж – настоящее. Жестокое настоящее. Нора долгое время терпела роботу Дена, но теперь, когда Бром поедал ее как проголодавшийся, маленький мальчик спелый апельсин, она приняла решение. Ее выбор пал не на того мужчину. Охота есть охота, но убивать маленьких детей...
Через полчаса, когда программа закончилась, Нора, заливаясь слезами, написала письмо. Адресовалось оно Дену. А потом она последний раз в жизни приняла ванну. И ее последней собеседницей была бритва.
***
«... не могу больше это терпеть. Любимый, ты ведь знаешь, что мне хотелось бы бороться до конца. Просто... Знаешь, я бы могла даже перебороть эту боль, возможно, мы бы даже победили болезнь. Но зачем? Сегодня я видела, как ты отрезал голову маленькой девочке, обвинив ее в Инаковидении. Я может, и знала, чем ты занимаешься, но дети... дети, это уже слишком. Я не могу и не хочу жить в таком месте, где убивают детей ни за что. А если бы это был наш ребенок? Ты бы его тоже убил? Отрезал бы ему голову? Я знаю, что ты ответишь. Именно поэтому я сделала выбор. Я выбираю жить на той стороне Радуги, подальше от тебя и твоих кровожадных правителей. Не знаю, поплатитесь ли вы все за свои жуткие грехи, но одно я знаю точно: милый, я буду ждать тебя. Ждать, на той стороне. Прощай... Твоя Нора».
***
Яркие огни полицейских прожекторов освещали двор семьи Сколфилдов. Ден сидел на крыльце своего дома, не замечая ничего вокруг. Кто-то кричал, выли сирены, вспышки телекамер выхватывали из темноты измотанные и напуганные до смерти лица криминалистов и работников больницы. Дена не волновал весь тот хаос вокруг него. Единственное, что его сейчас заботило это маленький клочок бумаги – последние слова его девушки. Девушки, которая так и не стала его женой. Бумага трепетала на ветру. Она так и норовила выскользнуть из рук Дена, чтобы улететь вслед за хозяйкой, но мертвая хватка Дена не позволяла ей это сделать. Слез больше не осталось. Он их выплакал еще давно – в те времена, когда Бром только начал пожирать его Нору, а он ничего не мог сделать. У него больше никого не осталось. Клочок бумаги зашелестел у него в руке, как бы давая знать, что это не так. Что есть еще люди, которым Ден может быть дорог.
«Есть Люми» - говорила бумага.
«Люми насрать на меня. У него собственная жизнь. А еще он – дальтоник». Ден медленно скомкал письмо, и с такой силой сжал кулак, что у него затрещали кости.
- Чертовы дальтоники, – пробормотал он. – Это все они виноваты. Бром - это их творение. Так говорят люди, а значит так и есть. Из-за этих людей погибла моя Нора.
- Сер...- его кто-то звал. Он повернулся на звук голоса. Полицейский. Молодой.
«У него, наверное, есть девушка. Береги ее, пока можешь, парень».
- Сер, вы можете ехать в морг. Мы здесь закончили, – встретившись с грустным взглядом Дена, полицейский понимающе кивнул и отошел в сторону. Ему показалось, что с Деном что-то не так. Он увидел безумие в тех остекленевших от боли глазах.
- Все эти Инаковидящие, - продолжал бормотать Ден. – Я их всех перебью. Я тоже сделал свой выбор, Нора.