Страница 25 из 126
Глупцы.
Никто не поднимал голову, боясь слепящего солнца, а потому не видел танцующего на куполе мужчину в красно-синем наряде. Хотя если бы кто-то и заметил его, то засомневался бы, что это человек. Без хитрого секрета любая живая душа уже давно бы соскользнула вниз и разбилась о мостовую.
У Гласа Города был секрет. У него было столько секретов, что даже он сам забыл половину из них.
Странный танец – взмахи руками, неровные коленца – больше походил на конвульсии. И Гласа Города правда трясло. Он чувствовал холод бури, но не той, которая придет сегодня, а Той, которая грядет за ней. Это была не простая, а Великая буря. Он знал, сколько будет разрушений, и боль заранее отравляла его жилы, сковывала тело. В тщетном поиске спасения тот, кого издевательски именовали шутом, закрыл глаза, однако долгожданный покой так и не пришел.
Вместо него нахлынули видения.
…По деревянным вратам во Внутреннее кольцо стекает капля крови густо-бордового цвета. Возчик слишком резво дергал за поводья, вставленные в чувствительные места в пасти тяжеловоза. Это не двуногие ящеры-гармы, бегающие быстрее ветра, тяжеловозы массивны, приземисты и крепко стоят на четырех лапах. Но если разозлить их, от неуклюжести гигантской игуаны не останется и следа. Он и взъярился, отомстил, опрокинув обоз и сильно ранив своего пассажира. Возчика зовут Тервейт. Он больше не сможет владеть правой рукой. Его семья лишится кормильца и будет голодать. Младенец-сын не переживет грядущую Бурю.
…В подворотне вытирает слезы девочка. Мальчишки отобрали у нее единственную куклу, оставшуюся от отца, и порвали ее на клочки. Детские рыдания привлекли внимание старой женщины, которая разжалобилась и пообещала девочке сшить новую куклу из собственного платья. Старуху зовут Кеванис. Она кашляет кровью, густой бордовой кровью, и знает, что уже через несколько дней платье ей не понадобится. Но не знает Кеванис того, что ее подарок убьет ребенка.
…В стойле барона эс-Гора умирает скаковой гарм. Длинная шея рептилии, такая напряженная во время скачек, поникла. Плотное туловище, с которого совсем недавно сняли седло, вздрагивает от боли, недоразвитые передние лапы скрючились. Из открытого перелома в левой ноге гарма на желтую солому капает бордовая, почти черная в сумраке стойла кровь. Эс-Гор кусает кулак. Он вложил немало денег в чешуйчатую тварь, надеясь выиграть скачки и поправить свое состояние. Гармов трудно разводить, это редкие животные. Их приходится везти из Шердаара и выкладывать за них немалые суммы. А теперь эта скотина ни на что не годится… Из-за проигрыша эс-Гору грозит долговая яма. Аристократа, скорее всего, не бросят в зиндан, но может случиться и такое. А там он обязательно погибнет от холода и болезней. Из зинданов в Силане нарочно не отводят воду, которая натекает туда при грозах, чтобы никто не хотел туда попасть.
Смерть. Смерть. Смерть.
Глас Города продолжал танцевать. И кружился, и вздымал ладони к небу, пока не понял, что вся кровь из его видений течет к Стреле – артерии Тамин-Арвана, источнику его жизненной силы.
Шут дернулся, поднимая веки. Это не помогло – он все равно продолжал видеть зловещие символы приближающегося конца. Судороги, тихие стоны, последние вздохи. Он в отчаянии потянулся к вспышкам жизни, которые чувствовал в гигантском людском муравейнике.
…В комнатке на самой окраине Тамин-Арвана, в вечной тени Внешнего кольца стен, молодая пара страстно занимается любовью. Счастливчики. Им удалось избежать всеобщего бремени – брака по расчету, но лишь потому, что никто бы не позарился на нищего парня и девушку без приданого. А им и хорошо. Она крепко прижимается к нему и охает, потому что ему это нравится, а он ритмично бьется в нее, и у него перехватывает дыхание. У Скведта и Ависсы будет ребенок.
Дай Схема ему выжить в кровавой бойне.
Нога скользнула по медному листу купола. Глас Города потерял равновесие и тут же его восстановил.
Силанцы внизу верили, что их жизнями управляют Иль и Урд, шерды – Илаан и Кешихиин, а редкие в Ардавайре исихи и ллиты – Койл, Мана, Инэах и другие боги, которых здесь называли языческими. Глас Города точно знал, что их жизнями управляет Схема, частью которой была улица под названием Стрела, а вместе с ней и весь Тамин-Арван.
Маги называли такие схемы натами, но шуту не нравилось это название. Глупые маги размякли за века лени, растеряли все знания и тыкались в старые книги, как слепые котята в мамкино пузо.
Глас Города помнил всё.
Почти всё. Ну или, может быть, половину. Или половину от половины – он постоянно путался, потому что забывал, сколько именно ему положено помнить.
По крайней мере, он точно знал, кто испохабил город. В Силане этого человека называли Айгаром Безумцем. Но это потом. А сначала его наградили гордым прозвищем Айгар Даритель.
Да, это он положил начало концу. С тех пор некоторые пытались повторить его подвиг, но ни у кого не получалось. До последнего момента, когда кто-то все-таки добился своей грязной, поганой цели и изменил все схемы.