Зомби по-русски

Часть 4

Из дневника Виктора Маслова.

Оглядываюсь назад, силясь понять, почему именно на мне случился этот сбой. Возможно, полная мутация оказалась бы более гуманна, меня бы не мучили противоречия между внешними и внутренними ощущениями. Но с другой стороны, я счастлив, что сумел обезопасить сына и могу быть полезным для других людей. Но что делать со своими чувствами?

Ну, по-порядку. Как я стал живым мертвецом. Дождавшись, когда погода более или менее установится и ночами будет не так сыро из-за участившихся в последние две недели дождей, группа добровольцев во главе с Ритой ушла в поисках более надежного убежища. Впереди маячила осень, а за ней нагрянет зима, так что полуподвальное помещение с неисправным дизелем вряд ли спасет нас от тридцатиградусных морозов, которые в нашем крае нередкость. В бомбоубежище кроме нас с Тимошкой остались пятнадцать взрослых и пятеро детей. По примерным подсчетам, Собакина с группой должны были добраться до спасительной баржи за дня три-четыре. Серьезного оружия у них с собой не было - только железные прутья, которые грудой ржавели в кабинете медпункта да топорик с лопатами с противопожарного щита. Потому передвигаться придется осторожно, можно сказать перебежками.

Оставшимся же все это время необходимо было питаться. Особенно детям, которым не объяснишь, что кушать нечего.

Одним словом, пришлось выбирать новых добровольцев, которые пойдут к близлежащим магазинам, чтобы добыть там достаточно еды - продержаться до связи с Ритой и чтоб еще в дорогу взять осталось. Добровольцев оказалось мало. Со мной решились пойти только трое: Мишка Косых, Виталик Дунло и Вадик Задорожин. Парни не были «оттягащены» семьями, так что если не вернутся... Я пошел, потому что должен был идти.

Решили выйти на рассвете, когда активность мертвяков, по нашим наблюдениям, снижается. Это потом, став одним из них, я понял, что в это время у некоторых происходит что-то вроде зависания. Они чувствуют восход звезды Канопус, чья энергия заставляет петь петухов в раннее время, возбуждая их нервную систему. На мертвых она действует наоборот.

Вооружившись все теми же металлическими прутьями, мы направились к выходу. Парни храбрились, шутили с сопровождающим, что должен был закрыть за нами дверь. Геннадий Филиппович, бывший военрук, на шутки реагировал вяло. Его понурый вид говорил о том, что он не надеется увидеть нас снова: мертвяки оказались гораздо опаснее, чем предполагалось. Медлительными были только некоторые из них, остальные отличались довольно прыткой манерой двигаться, более того в них оказалась неимоверная сила, так что справляться с ними мог не каждый. Особенно, если вместо оружия в руках только металлический прут: огнестрельное оружие без патронов совершенно бесполезно. Так что мне тоже было неспокойно на душе. Перед тем, как выйти за дверь, я украдкой поцеловал свой нательный крест и прочитал про себя "Отче наш...".

Гермодверь противно завизжала несмазанными петлями. Набрав побольше воздуха в легкие, мы сжали железные пруты и вышли в пробуждающее утро некогда нашего города. Утренняя свежесть немного взбодрила.

Перед лицом смерти, как утверждают, в сознании человека проносятся самые важные моменты его жизни. Но я не успел ничего увидеть - из подворотни на нас выскочили довольно шустрые зомби. Их было не больше десяти, но их сила и скорость практически не давали нам шанса выжить. Выручила многократная тренировка. Первым сориентировался Виталик. Железный прут в твердой руке засвистел, как бич пастуха, рассекая не только воздух, но и мертвяков. Сила штангиста оказалась как раз кстати.

Миха совсем растерялся, потому встал столбом, вцепившись в прут так, что костяшки побелели, как, впрочем, и его лицо. В стеклянных глазах отразилось то же обреченное выражение, что и у уходящих ко дну утопленников. Не сговариваясь, мы с Вадиком встали между Мишкой и жаждущими свежатины мертвецами. Работали прутьями со всей силы, понимая, что от этого зависит не только собственная жизнь. Мой мозг, как обычно в экстремальной ситуации, отключил все эмоции, страхи и приказал делать то, что очень хорошо умею - убивать. Руки, лицо, одежда очень скоро покрылись ошметками нападавших. Но это не мешало им двигаться и лязгать зубами ну о-очень близко от наших активно сопротивляющихся тел. Краем глаза я заметил, что Миха, наконец-то, пришел в себя и истерично машет прутом в разные стороны, рискуя задеть нас. Через несколько мгновений он зычным голосом прорычал:"Пошли, уроды, нахрен!" Залихватски взмахнул прутом, как заправский ковбой. Но немного не расчитал мужик - прут мимоходом зацепил плешивую голову хозяина и аккуратно срезал лоскут скальпа. Кусок окровавленной кожи с редкими волосенками шмякнулся к ногам бедолаги. Мишка взвыл и, треся складками своего грузного тела, начал яростно отбиваться от нежити. Боль добавила ему злости, так что мертвячкам досталось по полной.

Орудуя прутом, я внезапно оцепенел: ко мне пробиралася труп, которого нельзя было не узнать … Тощая, долговязая фигура в форменной одежде, рыжеватые волосы с длинной челкой – Степан – напарник Ритки. Курицын, кажется... Двигался он быстро, но как-то неуклюже. Приглядевшись, я понял в чем дело - вывернуты ступни. Ко всему прочему, Степан лишился уха, губ, так что зубы ощерились в вечной хищной ухмылке. Из-под разорванной форменной куртки торчали обглоданные ребра. Сердце болезненно сжалось, неужели Собакина не дошла? Замешательство чуть не стоило мне жизни. Мертвый опер вцепился руками, как клещами, в мою ветровку и клацкнул челюстью рядом с моим ухом. Это меня вывело из ступора. В следующее мгновение голова Степана катилась по окровавленному асфальту, вращая белыми выпученными глазами. Как только мне удалось осмотреться, моя неприятная догадка, что Курицын - не единственный мертвец ушедшей день назад группы, подтвердилась. На душе стало муторно. Но надежда все же оставалась: Ритки среди зомби не было, как и профессора Тягина. Возможно, им удастся добраться до спасительного пристанища.

‍

Когда последний из нападавших лишился головы точным ударом прута и неподвижно растянулся среди себе подобных, парни исторгли победный клич индейцев. Подсчитали "убытки". У Мишки покоцанный скальп, как было упомянуто выше; Виталика тяпнули за ногу ( у мертвяка оказался во рту только один зуб- кто-то до нас постарался, так что укус нам показался не очень серьезным), Вадик и я отделались парой царапин. Воодушевленные малыми потерями, мы двинулись дальше уже более уверенно. До маркета добрались без новых происшествий. В первую очередь нашли аптечный киоск. Перевязали друг другу «боевые раны».

- Может антибиотики для профилактики вколоть? Или там противовирусные какие? – осторожно ощупывая перебинтованную голову, предложил Мишка. Вкололи. С собой на всякий случай взяли. Прихватил проторгол – у Тимохи насморк намечался. В продуктовом отделе брали то, что долго не портится: хлебцы в пачках, чипсы, ржаные отруби, лапшу "Ролтон" и "Доширак"( они легкие, а значит унести можно больше). Ну и водки немного - куда без нее в такое стрессовое время?! В воде, к счастью, дефицита не было: в бомбоубежище оказался кран, под которым находилась надпись: "Вода питьевая", и он ( о, счастье!) исправно снабжал нас чистой холодной водой! С убежищем нам очень повезло еще и в том плане, что в нем оказался, пордон, приличный действующий туалет! Так что туалетную бумагу не обошли стороной. Каждый из нас навесил себе на шею этакое "ожерелье" из рулонов. Долго по этому поводу смеялись - вспомнили времена Перестройки. Напоследок, я прихватил несколько коробочек с изображением мишки Барни - любимое лакомство Тимошки.

Удивительно, но обратно добрались без приключений. Чувствовали себя героями! Геннадий Филиппович открыл нам дверь после условленного стука. Оказавшись внутри, я понял, в каком напряжении был все то время, что провел снаружи. Судя по поведению парней - они испытывали тоже самое. Мы чуть не раздавили Филиппыча в своих радостных объятиях, но тот лишь смущенно улыбался и хлопал нас по спинам. Мужики возбужденно, перебивая друг друга, рассказывали о встрече с мертвяками. Хвастали своими боевыми ранами и добычей. Только мне почему-то совершенно не хотелось участвовать в этом веселье- в душе возникла смутная тревога. Вот прямо копчиком чувствую - что-то должно произойти. Я ускорил шаг и пошел вперед, опережая остальных. Хотелось поскорее увидеть Тимошку и удостовериться, что с ним все в порядке. Но далеко мне уйти не удалось. За спиной раздался истеричный возглас Мишки Косых: "Блин! Что эта за хрень?!"