Страница 49 из 82
- Ты просто чудовище… - мы не могли не согласиться с Ульяной, так же потрясенные столь невиданным цинизмом! Но, казалось, Иеремея наша реакция лишь позабавила.
- Может пристрелить его? – руки чесались покончить с этим поддонком!
- Нет, - сквозь зубы шипит разъяренная Ульяна. – Сначала он расскажет, где держит пленную девочку и моих детей! А если эта скотина попробует отмолчаться, - Ее угольные глаза превращаются в щелки. – Я лично разорву ЕГО поганую грудь и вырву ЕГО черное сердце! И буду сжимать до тех пор, пока не выдавлю весь яд, годами скопившийся в нем!
Не знаю, что увидел в глазах своей внучки Иеремей, только лицо его вдруг побелело, словно полотно, посиневшие губы задрожали, а руки мелко затряслись. Он принялся отползать назад, хватаясь за горло, не смея оторвать ошалелый взгляд от наступавшей на него женщины. Пока не рухнул, хватая воздух почерневшим ртом, как рыба, выброшенная на берег. Когда длинные пальцы начали царапать тонкую ткань на груди, на которой выступили кровавые следы, Ульяна недоуменно остановилась. Мы с Максом наблюдаем за происходящим со своих мест, не в силах двинуться от потрясения. Когда, казалось, все кончено, проповедник выгнулся дугой, и повернул восковое лицо к нам, выпучив белые мертвые глаза. Из открытого рта вырывается последний выдох, затем хрип, вместе с которым мы еле различаем предсмертные слова: «Наблюдатели… Яблоневый хребет…». Тело резко опускается и больше не двигается…
Еще несколько секунд стоим молча, бессмысленно пялясь на безжизненное тело, некогда принадлежавшее чудовищу в человеческом обличии. Ульяна проверяет пульс и на наш вопросительный взгляд отрицательно качает головой…
Вдруг за занавеской, прикрывающей дверь в смежную комнату, слышатся сдавленные звуки. Ульяна оказалась ближе всех, так что первой увидела то, что скрывалось за стеной.
- Вот и наша девочка нашлась, - с облегчением выдыхает женщина и ласково улыбается. Девочка лежит поперек узкой деревянной кровати. Темноволосая головка покоится на связанных веревками руках. Во рту торчит комок из старых тряпок. Спешу избавить ребенка от стягивающих ее веревок и вытащить кляп. Девочка, сначала, пытается слабо сопротивляться – от перенесшего потрясения и голода сил почти не осталось. Но, окончательно обессилев, падает мне в руки тряпичной куклой. Макс подхватывает ее на руки и выносит прочь из душной комнаты. Отчего умер главный злодей деревни Гнилушка мы разбираться не стали. Нас в первую очередь интересовали дети. Обшарили весь дом, но ничего, что бы подсказало о месте нахождения близнецов, не нашли. Зато обнаружили в подполье приличную коллекцию ружей и несколько коробочек с патронами. Прилично вооружившись, выходим из проклятого жилища. Ульяна замешкалась внутри. Я уже хотела вернуться - поторопить , когда ее согбенная фигура появилась в проеме входной двери. Запихивает под кофту детскую тетрадь, а на последок кидает бутылку с керосином с зажженным фитилем на пол и с силой хлопает дверью, словно навсегда закрывая внутри жуткого пристанища все свои перенесенные беды и горести…
Отдаляемся от объятого пламенем дома, к которому уже начали стекаться безумные последователи в ночных рубашках и кальсонах. Их крики привлекают мертвецов. Начинается кровавый пир. Кто-то кидается в огонь пылающего дома, кто-то на последнем издыхании корчится в полусъеденом виде, барахтаясь в собственных внутренностях. Но мы уже этого не видим. Наша цель – Матрена. Находим старуху в опустевшем здании школы. Внутри воняет немытыми телами и смертью. Со стен смотрят юные мордашки их бывших обитателей : живые, белозубые, улыбающиеся…Бабка Ульяны сидит на одной из кроватей, что заполняют казенного вида классную комнату. Ее тело качается из стороны в сторону, а сморщенные от старости губы что-то монотонно шепчут под крючковатым носом. Наше появление нисколько не смутило старую ведьму. Не переставая качаться, оскалилась в подобии улыбки и протянула дрожащую руку к племяннице.
- Ох, недаром я подозревала, что ты хитришь, Ульянка! – засмеялась скрипучим смехом и ласково погрозила толстым пальцем. – Небось уже знаешь все? Про своих мальчишек? – Ульяна сдержанно кивнула, не отводя от тетки пристального взгляда.
- Я их надежно спрятала. Нельзя было допустить, чтобы отец сожрал малюток. Сердце и у меня не камень. Собственную кровь как можно губить? Только не унимался черт, все пытался выпытать – куда спрятала… Угрожал… Пришлось батюшке в супчик веха* добавить …
- Мне не нужны твои признания в убийстве деда, я хочу знать – где мои дети!
- Да я и скрывать не собираюсь. Уж полгода им, касатикам. Живы, здоровы, хорошо кушают. Здесь они – в подвале спрятаны…
Ульяна бежит вперед всех, спотыкаясь, падает. Тут же встает и снова бежит. Макс остался со старухой и девочкой в классе. Я с обрезом наготове еле поспеваю за сумасшедшей мамашей, отчаявшейся увидеть своих детей живыми. Бабка могла соврать или убить малышей… Но Матрена не обманула. В боковом закутке подвального помещения мы обнаружили двух пухленьких младенцев, тихонечко поигрывающих в одном манежике…
Все правильно бабка рассчитала. Дверь в подвал – со звукоизоляцией, чтобы станки в кабинете труда не мешали вести уроки. Да и кому придет в голову искать малышей под самым носом детоубийц-людоедов! И Матрене далеко бегать не надо, чтобы покормить да лишний раз проведать внуков.
У реки нас встретили взволнованный Пахомыч и его помощник Матвей. Несколько дней ушло на восстановление сил и приготовления к походу. Природа начинала увядать. Осень утренними заморозками уничтожала вместе с цветами и травами последнюю преграду для зомби, которых все чаще наблюдаем с Матвеем у берега реки. Среди них появились знакомые лица, когда-то присутствовавших на кровавом суде, селян. Потоптавшись, неупокоенные мертвецы возвращаются в опустевшую деревню. Только одна фигура продолжает качаться из стороны в сторону, с тоской глядя слепыми мертвыми глазами на противоположный берег… Вскидываю свое ружье и стреляю в одинокую старуху. Пуля входит посредине лба, оставляя в нем аккуратную дырочку. На вылете - сносит затылочную кость вместе с кровью и ошметками мозга. Матрена дергается и делает несколько шагов назад. Затем падает плашмя лицом вниз, раскинув широко руки, словно собравшись обнять землю, наконец принявшую ее бренное тело…
***
-Инга.
Девушка медленно поднимается, выходит из-за кустов. В руках – спит ребенок, маленький совсем. Вслед за Ингой появляются один за другим дети, чуть постарше. Последней выходит женщина моих лет с густыми темными волосами, выбивающимися из-под черной косынки. На лицах у всех отражается испуганное выражение.
- Боже мой!- невольно всплеснула руками.- откуда вы все ?
- Из леса, - женщины стараются прикрыть собой детей, настороженно заглядывают в сторону нашего фургона и приближающегося с оружием в руках мужа.
- Вам помощь нужна? – честно говоря, чувствую то же напряжение, что и они.
- Вы из города? – встревает в беседу женщина постарше.
- Да, - скольжу взглядом по чумазым мордашкам детей, те в ответ жмутся к старшим.
Нам нужно как можно скорее покинуть это место, - женщина явно волнуется, Инга тоже как-то нервно оглядывается. Их тревога мгновенно передается мне. Из темноты лесной чащи слышны приближающийся топот. Оглядываюсь на подошедшего, наконец, Олежку, по лицу вижу — его эта ситуация тоже напрягает.
Ветки раздвигаются и из чащи выбегают еще одна женщина с малышом на руках, точной копией того, которого держит Инга. За ней – трое мужчин, отстреливаются на бегу от несшихся за ними мертвецов.
- Скорее, сюда! – при виде приближающихся зомби внутри, как обычно, все холодеет от ужаса. Но страх за беглецов заставляет бросится им навстречу. Пробегая мимо седовласой женщины с ребенком, чувствую ее ошалелый взгляд на себе. В ее глазах – я самоубийца… Достигнув мужчин, которые отбиваются уже вручную( видно, патроны кончились), останавливаюсь и направляю своё внутреннее оружие на полчища уродливых фигур, клацающих зубами. Из груди вырывается вибрирующий поток энергии, кромсая наступающих чудовищ в мелкие кровавые лоскуты…