Слёзы Анубиса

- Ничего, - уронил Лысый. - Не велика цаца. Потерпит.

- Потерпит, - согласился Димон и вынул руку из кармана. Щёлк! При виде лезвия ножа, рыжуха затряслась и отчаянно зацокала наручниками по трубе.

- Да хорош тебе уже плясать, - посоветовал Кабан.

Девушка замерла. Нож в нескольких сантиметрах от лица. Она вдохнула на полную грудь. Боль в боку ошпарила лёгкие. Приглушённый стон.

- Можешь кричать, - прошептал Димон зловеще. - Тебя тут всё равно никто не услышит. Ни-кто-о...

Нож чиркнул по изоленте. Затем сын Генриха начал обрывать её рукой. Губы и щёки Ксюхи пекли. Впрочем, это не шло ни в какое сравнение с жаром в боку. Рыжуха плюнула кровь в лицо Димону. Тот впился взглядом.

- Бойкая... стерва, - похвалил Кабан.

Сын Короля проскрежетал зубами и залепил пленнице пощёчину. Мир рассыпался всеми цветами радуги. Девушка не помнила, чтобы её когда-нибудь так били. (Случай с поломанным ребром - особый. Лысый за него заплатит жизнью.) Бывало, папик шлёпал по попке маленькую Ксюшеньку. Теперь же у рыжухи пылала щека, а голова раскалывалась.

Димон платком вытер со своего носа и губ кровь девушки. Предупредил:

- Ещё раз так сделаешь - ухо отрежу. Поняла?

Последнее слово прозвучало столь студёно и зловеще, что пленница кивнула послушно.

- Так бы сразу, - процедил сын Генриха и оскалился.

«Какой он мерзкий», - подумала Ксюха.

- А теперь рассказывай всё, что знаешь, - потребовал Димон.

- Я уже говорила. Я ничего не знаю.

- Врёшь, сука! - сын Короля ударил ладонью в лицо.

- А-а-а!

Из носа девушки текла кровавая юшка. Верхняя губа быстро распухла - почти оса ужалила.

- Я не собираюсь с тобой цацкаться, - признался Димон и поднёс к глазу пленницы нож. - Ты, девочка, ещё не поняла, с кем связалась.

Потерявшая дар речи Ксюха мелко дрожала. Этим отморозкам ничего не стоит вырезать ей глаза. Или попросту выколоть!

- И даже не думай, что тебя кто-то спасёт, - посоветовал сын Генриха. - И заступиться за тебя - никто не заступится.

От боли и беспомощности в рыжухе зародился гнев:

- Мой папик изрубит вас как капусту!

Кабан засмеялся. Получил колкий взгляд от Димона и затих.

Сын Короля отрыгнул, вновь посмотрел на пленницу и похвастался:

- В этом городе мы завалим любого. Ты поняла, сучка?

- Мой папик...

Удар кулаком в живот не дал девушке договорить. Она кашлянула кровью.

- Твой папик будет купаться в дерьме, - Димон отчеканил каждое слово. - Тебе ясно?.. Ясно - я спрашиваю?

Ксюха решила промолчать, за что и получила ещё раз кулаком в живот.

Сын Короля вцепился пальцами ей в подбородок и сблизился лицами. Изо рта у него воняло кислятиной.

- А хочешь, сучка, я изукрашу ножиком твои щёчки, лоб, носик?

Девушка всхлипнула.

Прохрипевший Димон оттолкнул её голову и опять отсосал «кровь».

Рыжуха тихонько плакала. Всхлипывания приглушал завывающий ветер. И самое обидное - эти гады правы: кричи - а никто не услышит. Да и даже услышь - всё равно все трусы. Ведь Ксюха уже у издательства молила о помощи. Тот мужчина припустил прочь, аж пятки засверкали. А гаишник? Подлец!!! Девушку колотило. Ножки начинало сводить судорогой - долго на носочках не постоишь. А висеть на наручниках очень больно.

За потрёпанными временем стенами продолжал заунывно выть ветер.

- Послушай меня, - Кабан сменил Димона. - Лучше не играй с нашим терпением. Скажи. Просто скажи, куда поехала твоя подруга с тем ожерельем. И всё. Мы тебя отпустим. И волосок не упадёт с твоей головы. Верно, Димон?

- Верно... Чмо-ок...

Рядом прорычал Лысый. Наверняка хотел использовать девушку вместо боксёрской груши. А может, и не только так...

- Ну же, скажи, - медово упрашивал Вовик с чипсом в руке.

Ксюха улыбнулась ему и - плюнула кровью прямо в рожу.

- Вот дура, - отошёл в сторону Кабан и тыльной стороной ладони вытер кровь. Потом как ни в чём не бывало захрустел чипсами.

За товарища взялся мстить Лёха. Из троих бандитов рыжуха ненавидела его больше всего. Разве угадаешь в нём сына редакторши одного из крупнейших столичных издательств? Толстогубый подонок улыбнулся и со всей силы стукнул кулаком в живот. Омерзительная харя расплылась цветастыми пятнами. «Наверное, это ещё больнее, чем рожать», - пришло на ум девушке.

А затем не было никаких мыслей. Только боль. Вернее, Лысый (или Димон?) сперва спросил: «Где ожерелье?», а бойкая Ксюха снова плюнула. Её били по ногам, рукам, животу. Затылком о стену.

Всё это оказалось шутками по сравнению с тем, что ждало девушку.

Ад.

Озверевшая троица по очереди дважды удовлетворила свои животные инстинкты.

Подвешенная на трубе, окровавленная Ксюха всхлипывала. Она чувствовала, как вниз по ноге стекает горячее семя этих животных. Хотелось забыться, проснуться, вырваться из кошмара.

Похитители сидели неподалёку. Димон выщёлкивал лезвие ножа и закрывал его, чмокал по привычке. Лысый отстранёно пялился в потолок. Кабан доедал свои любимые чипсы, его ничуть не смущала кровь на пакете. Вздохнув, подытожил:

- А ведь она-то и не знала.

- Ну и хрен с ней, - поморщился Лёха. - Зато позабавились.