Слёзы Анубиса

Алекс набычился и громко втянул носом воздух.

- Если не хочешь рассказывать, то и не надо, - разрешила девушка.

- Расскажу. Ничего плохого от этого не будет.

И художник во всех подробностях поведал о посещении иного мира, где был ассасином. Лиза выслушала, затаив дыхание.

Алекс молчал, а девушка покручивала колечко на пальчике.

Она уже собиралась, о чём-то спросить, но вернулась старушка с казанком. В нём горячая, парующая картошечка. За вторым заходом хлебосольная хозяюшка принесла трёхлитровую банку солёных огурцов и пол-литровую молока. Алекс кашлянул и заявил: мол, огурцы с молоком - не лучший выбор для живота. Никифоровна рассмеялась и поклялась, что ничего плохого с «молодожёнами» не случится.

В ящике стола отыскались миски, ложки и кружки. Руки помыли над ведром в коридоре.

Гости сели за стол, хозяюшка пристроилась на краю дивана и с умилением смотрела на молодую парочку.

Настроение Алекса испортилось, когда он нашёл в котелке с варёной картошкой яичницу.

- Я не ем яйца, - скупо признался художник.

Это ничуть не огорчило старушку.

- А я вот скучаю одна, - неуместно проговорила она. - Муж той зимой помер. А сыновья... Э-эх... Ванька уже как пятый год не пишет. А Женька... Нет его уже... - На глаза навернулись слёзы.

Гости кушали молча. Бабка налюбовалась ими вволю и встала.

- Я уже спать пойду, - показала на дверь со стеклянными вставками. - А вы там, - узловатый палец ткнул на шторку с лилиями. - Там две кровати. А ежели вдвоём желаете, то и тут диван можно разложить.

- Не желаем, - быстро и категорично отказался Алекс.

Лиза улыбнулась и с хрустом откусила от огурца.

Никифоровна прикрыла за собой дверь. Проскрипели пружины - наверное, на кровать укладывается.

Девушка наконец-то расправилась с картошкой и взяла чашку.

- Алекс, а как ты узнал, что нас здесь примут?

- А как я ломаю шеи, не касаясь их?

Лиза чуть не захлебнулась молоком.

Художник отодвинул пустую миску и отпил из чашки.

- Вкусно? - спросила девушка.

- Да что ты ко мне прицепилась?

Лиза приуныла.

- Прости. Не хотела я...

- Забудь...

Они допили молоко, и девушка осведомилась:

- Куда завтра поедем?

Алекс подумал и ответил тихо:

- Мир огромен.

- Нас будут искать повсюду.

- Я сумею дать отпор.

Это было сказано так твёрдо, что Лиза ничуть не усомнилась.

- Ладно, - художник встал. - Я спать.

Он пошёл в соседнюю комнату. Девушка следом.

За окном сумерки. Однако это не помешало разглядеть две аккуратно застеленные кровати. Складывалось впечатление: тут ждали гостей. Алекс вздрогнул. Прохладно что-то.

Художник спешно разделся и залез под одеяло кровати у окна.

Девушка сорвала с себя серый балахон Братства и швырнула его на пол. Как же отец мог возглавлять такую ужасную организацию - организацию, жаждущую использовать Алекса как подопытную крысу?

Они лежали на соседних кроватях. Художник уставился в потолок. Сперва на нём плясали тени яблонь за окном. Потом всё погрузилось во мрак - жирные тучи наползли на небо.

Алекс слышал дыхание девушки, своё дыхание и думал о том, что предстоит сделать завтра. Ордену объявлена война. Адепты ни за что не откажутся от планов закабалить художника - творца, так они его называют. В голове Алекса кружились, мотались, летали десятки мыслей. Улочки параллельного мира и проспекты этого. Всё смешивалось, превращаясь в некую фантасмагорию. Художник уже с трудом соображал...

Это был такой тихий звук, словно фея приземлилась рядом с кроватью Алекса. У него округлились глаза. Заглянувшая в окно луна осеребрила обнажённую девушку. Дыхание замерло в груди художника. Всё тело, каждую мышцу свело судорогой. Лиза склонилась над Алексом. Её горячее дыхание обожгло лицо молодого художника. Лёгкие чуть не разорвало на части, невидимая сила сдавила горло. Лиза не первая, кто жаждал обольстить Алекса. Художник, однако, не изменял своим принципам.

Зубы Алекса сжались до ломоты в скулах, он схватил девушку за плечи, его бицепсы окаменели, и... притянул Лизу к себе. Её страстный поцелуй ожёг губы. Одеяло сползло будто живое. Тела переплелись. Горячее дыхание девушки, молодого мужчины; в унисон, как одно живое существо, или вернее - творение. Художник понимал лишь то, что простым смертным никогда не испытать подобного, это нечто большее, чем обычный секс, гораздо большее... Нет ни пространства, ни времени. Лишь единение энергий. Духовный Экстаз. И сотворение чего-то, чему Алекс не находил определения...

Время утратило смысл. Двое лежали рядом. Мирно спящая женщина обнимала мужчину. Он бодрствовал. На лице - каменная маска. Думал ли о чём-то? Наверное, да... Да, иначе и быть не могло... Вот так вот просто предал то, чему был верен на протяжении стольких лет? Зачем? Ради чего?

Тесно сомкнутые зубы Алекса вот-вот раскрошатся. Мозг закипит... Что же случилось с ним? Как? И почему? Дал слабину. Одним поступком погубил всё, к чему шёл долго, намного дольше, чем его неполные тридцать лет... Где же ответ? Где?.. Теперь Алекс ничем не отличается от остальных? Или всё-таки отличается? Какое-то безумие - дивное, странное безумие - захлёстывало художника... Почему же не удержался? Почему?.. Да, бесспорно, с ней было хорошо, и не просто хорошо, а очень хорошо. Но разве это того стоило? Дело всей жизни, десятков, сотен предыдущих жизней... Загублено? Алекс задрожал - задрожал каждой клеточкой своего тела. Сам ли он оступился? Или кто-то его подтолкнул, заставил?.. Разумеется, сам! Никакие Высшие Силы не властны над истинными творцами... Но почему же тогда? Зачем? Зачем?.. В глазах художника блеснули слёзы...