Страница 99 из 102
- И об этом я тоже думал, - признается Мико, - не знаю насчет богов, но вот Смотрители вряд ли спокойно отнесутся к его возвращению. После всего, что он натворил… - Мико успевает уловить тень на моем лице и поспешно добавляет, - но мы ведь не знаем, как изменился мир после явления Третьей Луны. Возможно, новое время изменит расстановку сил, и у Бриза появится возможность начать все заново.
Закат давно уже отгорел, и на водной глади серебрится лунная дорожка. Я так и не привыкла, что теперь на ночном небе не круглятся сразу две луны, а висит лишь тоненький бледный серпик. Правда, как и в моем мире, он то наливается, то опадает, но все же смотреть на него странно. Я не говорю Мико о том, что лунный свет будоражит меня. И это, как мне кажется, не связано с культом Сомнии. Что-то новое, непонятное вкрадывается в мои сны и растет с каждым днем, как растет и дитя в моем чреве. Словно тонкие невидимые нити тянутся и сплетаются внутри меня в причудливую ажурную паутину.
Я молчу лишь потому, что в этих новых ощущениях нет ничего пугающего. Да, они странные, но почему-то я смиряюсь с их присутствием, как с чем-то неизбежным. Да и тревожить Мико сейчас, когда он только начал набираться сил, мне не хочется. А он, словно разгадав мое настроение, говорит:
- Вот ты сказала насчет лжи, а ведь нам придется строить свою жизнь на ней. Пусть не на лжи, на замалчивании. Нира, обещай мне, что никогда и никому не расскажешь о том, что случилось с нами в твоем мире. Да и вообще о нем.
- Я и не собиралась… - начинаю я растерянно, но Мико поспешно добавляет:
- Я ни капли не сомневаюсь в тебе, любимая, но ты слишком многого еще не знаешь. В моем мире уже много тысячелетий складывают легенды о том, что миров много и есть какие-то тайные пути, чтобы туда проникнуть. Узнай кто, что это – правда, мы подвергнем свою жизнь большой опасности. Всегда найдется тот, кто захочет попробовать: ради праздного любопытства или из корысти, неважно. Нас не оставят в покое.
- Но ведь столько веков Смотрителей призывали из твоего мира, неужели никто не замечал странного? Не догадался? Не попытался исследовать?
Мико разводит руками:
- Люди пропадают часто, к этому привыкли и давно уже перестали удивляться. Но с нами все по-другому. Я ведь не просто исчез, Нира, я еще и вернулся.
МИКО
В лунном свете глаза Ниры кажутся темно-серыми, как небо перед грозой. Я мысленно чертыхаюсь, что вновь не уследил за собой и расстроил ее. Но такой уж сегодня выпал вечер. Воспоминания о Бризе разбередили меня, и в душе вновь поселяется смутное подозрение, что ничего еще не окончено. С одной стороны, я рад, что мы с Нирой находим силы, чтобы вспоминать об утраченном: не сожалея, не досадуя, просто делиться, как и положено близким людям, которых объединяет прошлое.
С другой стороны, шумиха вокруг нас до сих пор не утихает, хотя Отто предпринимает все возможные меры, чтобы уберечь нас от журналистов. Кайл не только помогает мне управляться с коляской, как думает Нира. Он еще – и один из самых опытных сотрудников в службе безопасности отцовской фирмы, хотя по нему не скажешь: молодой, по-юношески стройный, обманчиво расслабленный, ироничный. Неудивительно, что глядя на него, Нира вспомнила Бриза.
Но вот как соблюсти баланс между распоряжениями врачей, которые в один голос твердят, что Нире противопоказан стресс в любых его проявлениях и попытками оградить ее от мнимых или реальных угроз моего мира, в котором она пока – как любопытный ребенок в отделе игрушек. Ее забавляет интернет и восхищают самолеты, пролетающие над нашими головами. Она забавно включает бытовые приборы, быстро отдергивая руку от кнопок, словно опасаясь, что ее укусят. А вот что делать с людьми?
Пока нас ограждают от контактов. Невозмутимый Отто, проверенный Кайл да малоразговорчивая Луа – вот и вся наша компания на сегодняшний день. Но что будет дальше? Сейчас я даже рад, что нам обоим противопоказан дальний перелет. Размеренный ритм, диктуемый морем и медицинскими процедурами, сродни передышке перед новым испытанием. Но что дальше? Пусть даже журналисты оставят нас в покое, переключившись на новую сенсацию. Но останутся отцовские конкуренты, которые, я уверен, всполошились при моем появлении.
Отто, кстати, рассказал мне, что отец уверен, будто аварию подстроили, чтобы устранить меня и выбить его из седла. Я не стал разубеждать его, что с вызовом Смотрителя никакие махинации с самолетом не сравнятся. Но чем больше становится таких умолчаний, тем сильнее я тревожусь. Сколько на свете обаятельных мерзавцев и подставных любезных девиц, которые могут втереться в доверие моей наивной жене по возвращении и выведать у нее правду. Если нас сочтут сумасшедшими, это будет самым безобидным исходом.
Но есть же еще всякие там секты, секретные службы, занимающиеся такими вот странными исчезновениями и изучением аномальных зон. Как успел сообщить мне Отто, вблизи Бату, островка, где нас обнаружили, уже не в первый раз пропадают люди. У туземцев даже есть поверье об Абу-Анги, белом ветре, который по воле грозного божества похищает людей. Мы с Нирой потому и стали не только объектом интереса для прессы, но и объектом пересудов среди местных: впервые на их памяти божество «выплюнуло» жертв обратно. Иначе объяснить наше появление посреди Бату никто не может.