Страница 63 из 102
- Когда моя первая жена погибла, я обезумел от ярости и отчаяния. Метался по острову, уничтожил все, что могло напомнить о ней: платья, украшения. И лодку просто зашвырнул и больше не вспоминал о ней…Нира, я готов отвечать на вопросы, я не готов лишь к одному: чтобы ты выстраивала между нами стены недоверия и сомневалась во мне. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы были счастливы, но я не справлюсь один, если ты не откроешь мне свое сердце! Понимаешь?
Какой же он ранимый, мой муж! И как же мне жаль, что мы оба – заложники условностей этого мира. Я бы хотела, чтобы мы жили обычной жизнью, а не подчинялись законам! Но это – лишь мечта! Тут я вспоминаю об Акве, которая ради любви тоже хотела обойти правила. И к чему это привело? Наверное, нужно рассказать Мико. Но тогда начинать нужно с того, как я попала на остров.
Откровенничать с Бризом было проще. Делиться же своей болью и растерянностью с Мико мне сложно, я не хочу, чтобы он считал меня слабой и беспомощной, я хочу быть ему достойной женой. Но если даже Акве, подчинив стихийную силу, еще борется с человеческими чувствами, то что говорить обо мне?
- Вот, значит, как, - тянет Мико, когда я добираюсь до момента, что Акве хотела найти и вернуть отца, - теперь я понимаю…Значит, стихия изначальная просто забрала того, на ком был камень. Я ведь видел, как тебя унесло, Нира, но я даже не понял, что происходит, и не смог сразу вернуть тебя. У Акве не было намерения похищать тебя, теперь я ей верю. Она, должно быть, тяжело приняла весть о том, что твой отец погиб. Отчего он умер?
Я рассказываю о знамении и о гибели каравана и чувствую, как плечо Мико каменеет под моей щекой.
- В этом наши миры одинаковы, - произносит он тихо, - люди готовы истреблять друг друга ради богатства или власти. Жестоко. Знаешь, иногда я думаю, что ваш мир устроен неправильно. Если бы люди умирали от стихий, они бы больше ценили жизнь. Но потом я вспоминаю свой мир. Ничего это не меняет. Ничего!
Что я могу ответить ему? Когда-то был создан наш мир и объявлены законы, по которым он будет развиваться. И любые попытки что-то изменить приводят лишь к гибели и разочарованиям. Значит, мы должны смириться и жить, как велено. Неужели я готова сдаться и отступиться от правил, по которым жил отец? Но что мне сейчас делать? Да, меня отправили на остров обманом, но разве я жалею о том, что рядом теперь Мико? Мы ведь любим друг друга. Неужели мы не можем обрести счастье, простое счастье любви? Я не найду важных и правильных слов. Мико молчит тоже. А на горизонте уже проступают знакомые очертания острова.
Лодка пристает к берегу, но не успеваем мы выйти, как на пляже появляется Бриз, бросается к нам.
- Живы? Целы? Все обошлось?
Странно видеть его таким взволнованным, но и приятно тоже. Он так искренне переживает за нас.
- Все в порядке, - сдержанно отвечает Мико, - я с тобой потом поговорю.
- Но…точно все улажено? Не будет столкновения стихий?
Мико бросает на Бриза гневный взгляд, и тот отступает:
- Ладно, я понял! Ребята, как же я рад, что вы вернулись, а то я уж было решил, что теперь остров переходит ко мне по наследству и надо тренировать властный взгляд.
Мико лишь качает головой:
- Раз к тебе возвращается чувство юмора, значит, все и впрямь в порядке. Иронизировать тебе идет куда больше, чем переживать. А вот с наследством придется повременить. Я пока не намерен отступаться от своих прав, хоть и готов отложить их на какое-то время.
И с этими словами обнимает меня за плечи. Я вспыхиваю, а Бриз улыбается:
- Все, исчезаю!
Мы идем к дому, где нас вновь встречают, на этот раз встревоженным уханьем, в котором чудится укор. Мико смеется:
- Надо же, умей он говорить, как Бриз, мы бы выслушали сейчас упреки, что бросили его тут, одного!
Совенок вертит головой, перелетает то к Мико, то ко мне, но, пригладив его встрепанные перья, муж решительно вскидывает руку, отпуская птицу в сторону леса:
- Проведай родичей, дружок. Нам сейчас не нужны посторонние!
И я вновь смущаюсь, хотя нас слушает всего лишь птица. В спальне Мико осторожно стягивает с меня заскорузлое от соли платье, потом осторожно берет отцовский амулет:
- Позволишь?
Киваю, поспешно укрываясь легким покрывалом, но Мико тянет его к себе, сминая ткань:
- Нет, Нира, нет. Ты так красива! Я хочу смотреть на тебя бесконечно!
Он осторожно расстегивает цепочку, выпутывает ее из моих волос, за которые цепляется застежка и бережно укладывает амулет на прикроватный столик. К нему тут же тянутся любопытные лианы, и вот уже камень загадочно мерцает, подсвечивая прозрачные листья и лепестки. Память.
Мико принимается гладить мою шею, плечи, спускается ниже, я закрываю глаза, растворяясь в истоме, и вновь подчиняясь ритму, который уже такой знакомый, но от этого не менее будоражащий. Вечное движение, вечное слияние. И – разлетаются звезды блаженной вспышкой!
Позже, устраиваясь в сильных объятиях мужа, я вспоминаю о знамении, но, вслушиваясь в себя, решаю, что время еще есть. Я обязательно расскажу, но до этого…Знаю! Бриз прав, мне нужен храм, чтобы обратиться к Сомнии, как положено, и получить подтверждение ее воли. Слишком дорого обошлись мне откровения в прошлый раз, и повторной ошибки я не допущу!