Дюна

— Лишь тонкая линия отделяет многих врагов от многих друзей, — сказал Биджаз. — И там, где кончается эта линия, нет ни начала ни конца. Закончим ее, друзья мои! — Он приблизился к Полу, подскакивая то на одной, то на другой ноге.

— Что такое чувство «сейчас»? — спросил Пол, затягивая мгновения, чтобы напугать гнома.

— Сейчас! — сказал Биджаз, трепеща от страха. — Сейчас — это сейчас! — он потянул Пола за собой. — Сейчас идем!

— Рот его полон загадок, но в них нет вреда, — сказал Отхейм.

— Даже загадка может означать уход, — ответил гном. — И слезы тоже. Идем, пока еще есть время начать.

— Биджаз, чего ты боишься? — спросил Пол.

— Я боюсь духа, который ищет меня сейчас, — пробормотал Биджаз. На лбу у него выступил пот, лицо задергалось. — Я боюсь того, кто не думает и не имеет другого тела, кроме моего. Я боюсь того, что не вижу!

«Он обладает способностью к предвидению, — догадался Пол. — Биджаз разделяет ужасающее видение. Разделяет ли он судьбу оракула? Как велика способность гнома? Может, у него небольшая сила, как у тех, кто возится с таротом Дюны? Или значительно большая? Что он видел?»

— Биджаз прав, — сказала Джури. — Вам пора идти.

— Каждая минута нашей задержки, — сказал Биджаз, — продлевает… настоящее.

«Каждая минута задержки откладывает возмездие», — подумал Пол. Ядовитое дыхание червя, его зубы, покрытые песком, пронеслись над ним. Это произошло давно, но теперь он это вспомнил. Он чувствовал, как ищет его червь — «урна пустыни».

— Беспокойные сейчас времена, — сказал он, обращаясь к Отхейму.

— Свободные знают, как поступать во времена беспокойств, — произнесла Джури.

Отхейм кивнул трясущейся головой в знак согласия.

Пол взглянул на Джури. Он не ожидал слов благодарности, они только усугубили бы его чувство вины. Но печаль Отхейма и страстное негодование в глазах Джури поколебали его решимость. Есть ли на свете что-нибудь равное им по цене?

— Задержка не принесет пользы, — проговорила Джури.

— Делай то, что должно, Узул, — выдохнул Отхейм. Пол вздохнул: слова видения произнесены.

— Я уплачу, — сказал он, чтобы завершить видение. Он повернулся и вышел из комнаты. За ним плелся карлик.