Решение, которое ты примешь

Игоря как будто лихорадило.

— Чёртов отходняк, — прошипел он сквозь зубы, — Сколько ещё терпеть?

Лекс сидела рядом, стараясь не прикасаться, зная, что даже легчайшее касание будет ощущаться так, как если бы она со всей дури врезала ему под дых заряженными шок-перчатками.

— Три-четыре дня.

Игорь, матерясь, скинул с себя футболку. Немного подумав, стянул и джинсы, броском отправив их в угол комнаты.

— Я сдохну к тому времени, — он поёжился, но не от холода — к комнате у Лекс всегда было тепло. Просто воздух был ничем не приятней одежды и колол точно так же.

— Как ты вообще пронёс туда таблетки? — Лекс ни за что не поверила бы, что его не проверили на всевозможное оружие. А Übermensch было в первую очередь именно оружием, а не наркотиком.

— Сунул за щёку, — Игорь то садился, то вскакивал, но не мог найти спокойствия — ему было слишком больно. — У меня богатый опыт в нычке наркоты от папаши и врачей. Всегда работало и в этот раз помогло.

Лекс только кивнула.

Игорь мялся посреди комнаты — смотрел в зеркало на почти обнажённого себя. А потом ударил по по нему сжатыми кулаками.

— Я надеялся, что смогу ей помочь, — сказал он и ударил ещё раз, словно ему не было дела до боли и текущей по рукам крови. Хотя могло ли ему быть ещё больнее? — Кэти так боялась. Я думал, что успею разобраться с ним и спасти её. Только ублюдок решил сначала разобраться с ней. Я слышал, как от него несло радостью — радостью, что убил её!

Его руки безвольно повисли вдоль тела. Кровь капала на белоснежный пол, оставляя красные разводы: кап, кап, кап. В разбитом зеркале отражался их искалеченный мир.

— В этом нет твоей вины, — Лекс достала бинты и мазь из тумбочки — с её образом жизни эти вещи всегда стоило держать под рукой.

— Она была маленькой девочкой, — сказал Игорь. — Так ты сказала тогда.

Лекс не была хорошо знакома с Кэти. Она никогда не общалась с ней лично — всё рассказывал Игорь. Но в груди билась глухая боль — почему то было очень неприятно осознавать, что она погибла.

Маленькая девочка, ввязавшаяся во взрослые игры.

— Ты переживёшь это, — сказала Лекс, даже не сомневаясь в правдивости своих слов. Игорь был из тех людей, кто быстро забывал всё, что хотел забыть. Только отца он долго держал в памяти, но тот был исключением.

На свой счёт Лекс не была так уверена. Каждую свободную секунду она не переставала думать, могла ли она что-то изменить — или всё, что случилось, всё равно произошло бы.

— Может быть, — Игорь покорно протянул ей руки, позволяя салфетками стереть кровь и обработать царапины мазью. — Только не здесь.

Лекс горько усмехнулась: значит, Игорь уезжал. А она не могла поехать за ним — в Горске была вся её жизнь. Она бы не смогла променять это на что-то ещё.

— Твоё лицо узнает любой прохожий, — напомнила она. Это задержит Игоря на какое-то время. Ненадолго, но всё же...

— Попробую обратиться в одну из больниц Артура. Думаю, там мне с этим помогут, — пожал он плечами. — Как только пройдёт отходняк.

Так мало времени. Почему его всегда слишком мало?

— Не смей со мной прощаться, — попросила она, заглядывая ему в глаза, пытаясь по ним разглядеть его душу.

— Никогда, — с лёгкой улыбкой пообещал Игорь.

В глазах у него было пусто.

18.10.2111 г.

Судебная система работала быстро: день на подготовку обвинений, день на подготовку защиты, день на то, чтобы судьи рассмотрели доказательства и доводы и озвучили своё решение на голосовании. Если все десять скажут «виновен», то гнить тебе в тюрьме. Но если хотя бы один скажет «не виновен», то дело переходит к следующему судебному коллективу, на повторное рассмотрение. И так — пять раз максимум. Если пять заседаний оправдали обвиняемого, то он освобождался из-под стражи.

— Мне стоило немалых усилий вытащить тебя, — Макс поднял глаза к небу. — Каким идиотом нужно быть, чтобы так глупо попасться?

Егор запихнул руки в карманы.

— Нужно быть мной, — он попытался неловко улыбнуться.

Макс скривился и махнул брату рукой, веля идти за собой. Оставаться у здания тюрьмы ему совсем не хотелось.

— Я думал ты меня бросишь, — тихо-тихо пробормотал Егор себе под нос. Но у Макса был очень хороший слух.

Конечно, он бы его бросил — сомневаться в этом не пришло бы в голову ни одному нормальному человеку. Ведь Макс был чудовищем без капли жалости или сострадания. И тем более у него не могло быть братских чувств.

— Можешь не верить, но ты мне нужен.

Необходим.

Егор сказал:

— Извини, — он вообще любил извиняться.

— За каким чёртом ты убил дока? — Макс этого не понимал.  Неужели Егора так разозлил отказ?

Вряд ли. Егор бы взъерошил волосы и отправился искать другие варианты.

— Это был заказ, — ответил Егор. Ему было неловко. — Ты зол?

Максу было плевать на дока. А вот то, что Егор попался, его действительно волновало.

— Больше мы в Горск не вернёмся, — сообщил Макс брату.

Президента убили, его убийце удалось уйти, в правительстве готовились к срочным выборам, а толпа по-прежнему волновалась. Убийцу будут усиленно искать, а вместе с ним и остальных, кто был в этом замешан.

Лучше убраться отсюда, пока не стало поздно.

— Только на новом месте давай сперва найдём дока, — высказал Егор разумную мысль. Да, это было необходимо, чтобы история не повторилась.