Целитель

- Ты о чем? Я не понял, что ты хочешь?

- А то не видно, что ты банщик! Что челябинские воры совсем без понятий? Не в падлу у солдат ширмачить? – у парня дар речи потерялся, бросил косой взгляд в сторону касс, видимо там был еще напарник.

- Не кочумай, не на допросе. Мусоров звать не буду, я сижу наверху, жду полчаса. Не появится верхушник с моим лопатником, предъяву через Али Бабу выставлю – с процентами вернете.

Отпускаю его, не оглядываясь, иду на второй этаж. Вернут или нет, не знаю, но выяснить, кто я такой придут по любому. Билет у меня есть, в часть и так доеду, вот документы восстанавливать не хочется. В милицию бесполезно обращаться, работают ребята профессионально. Денег правда рублей 500 там, не так уж и мало. Сижу, изображаю ледяное спокойствие, впрочем, особо и не волнуюсь. Заметил внимательный взгляд прошедшего мимо мужика. Проверяют. Минут через 20 рядом присаживается солидный, в костюме, седоватый мужчина.

- Не помешаю? – я делаю неопределенный жест рукой – Далеко едешь солдатик?

- А вы американский шпион? Сколько платите за информацию?

- Шутите юноша! За измену родине вышку дают. Или червончик как минимум. А мне на старости лет сидеть нет желания. Кстати, Али Бабу откуда знаешь?

Не ожидал. Думал просто скучно мужику.

- Али Бабу не знаю. Есть общий знакомый который подпишется за меня.

- Что за знакомый? Может, и я знаю?

- Юра Герц. Слыхал?

- Герц? Это полный такой, на левой щеке шрам?

- Нет. Это худой такой, без шрамов. А нет, извиняюсь, возле уха есть маленький.

- Не такой и маленький, хотя 15 лет прошло, заросло. Я отметину ему поставил на Свердловской пересылке. Молодой он был, борзый. Позже помирились на зоне. Увидишь, передавай привет от Гриши Карельского. Лопатник сейчас вернут. Доброй дороги солдатик!

Минут через 10 подсел другой, уже знакомый по столкновению. Вернул бумажник, извинился, попросил проверить содержимое. Тоже пожелал счастливого пути. Какие добрые люди вокруг, аж плакать блин хочется))

Примечания:

Банщик – вор ворующий на вокзале

Ширмачить – воровать из карманов

Кочумать – молчать

Верхушник – карманник специализирующийся на верхних карманах.

Лопатник – кошелек, портмоне.

В части никаких изменений. Доложил ротному о возвращении из отпуска, сдал в штаб пищевой аттестат. Завтра в госпиталь, соскучился по работе. Угощаю ребят гостинцами, тут дневальный кричит мою фамилию.

- Рядовой Колесов к телефону! – кому я понадобился? Подхожу, беру трубку

- Зырянов. Вернулся? Через полчаса у меня, жду. – лаконично, что-то случилось не иначе. Больной сложный, быстрее всего.

Солдату собраться секунда делов. Но и торопиться нечего – полчаса, значит полчаса. Ровно через 30 минут стучу в кабинет.

- Товарищ полковник! Рядовой ..

- Проходи, садись – обрывает Зырянов. – разговор серьёзный. Про Чернобыль надеюсь, знаешь?

- Да конечно. Авария на АЭС. Дома был, там шахтеров набирали туда через военкомат.

- А с радиацией знаком? Видел облученных хоть раз?

- Один раз был больной. К сожалению, не смог долечить его, не знаю, выжил ли.

- То есть получалось? Я позавчера разговаривал по телефону с другом, вместе Академию заканчивали. Сейчас он в Главном Медицинском Управлении занимается радиологией. Так вот, в Москву привезли уже около полусотни больных с 3 и 4 степенью лучевой болезни. Четвертая практически смертельная. Несколько уже умерло. Сейчас начали везти солдат. Представь, их заставляли почти голыми руками собирать радиоактивный графит на крыше реактора! А представляю, что в Киеве творится. По телефону мне всего не расскажут. Ладно, ближе к делу. Как ты смотришь на оказание помощи пострадавшим?

- Я ….готов. Что смогу сделаю.

- Другого ответа я и не ждал. Ты будешь прикомандирован к Военно-Медицинской Академии. Начальник Академии о тебе всё знает. Детали расскажут на месте. Быстрее всего там и останешься до конца службы. Или останешься там учиться. Это уже тебе решать. Документы готовы. На сборы час. На самолёт я сам отвезу.

Вот такая резкая перемена. Прощаюсь с ребятами, одеваю только что снятую «парадку» и через час мчимся на уазике опять в Челябинск. Больше всего меня волнует одно – хватит ли мне сил? Никто еще не умирал у меня на глазах, а их там много. Статус мой тоже непонятен, прикомандирован к Академии. Но сама Академия в Ленинграде, а я лечу в Москву.

Прилетаю опять ночью. Явиться мне нужно в военный госпиталь. Логично рассудив, что ночью начальства там нет, еду к Насте. Тётка нормальная, можно и ночью заявиться. Сонная Настя, открыв дверь, не сразу поверила, что я ей не снюсь. А дальше и спать не пришлось …

Утром побритый, наглаженный, отправлюсь в госпиталь. Дорогу подсказывают, госпиталь им. Бурденко знают все москвичи. Добрался, нахожу кабинет начальника госпиталя. В приемной ждет человек 10, достаю предписание, протягиваю секретарше. Та мельком бросив взгляд заявляет.

- В регистратуру, там разберутся.

- Я не на лечение!

- А зачем? – берет предписание, там написано «В распоряжение ГВКГ им. Бурденко» - что-то тут напутано, у нас не служат солдаты.

- Вы доложите, там разберутся.

- Садись, жди, пока не до тебя.

Устраиваюсь в уголку, жду. Проходит час, другой. Народ курсирует в кабинет и обратно безостановочно. Мое предписание так и лежит на столе. Подхожу снова

- Когда меня примут?

- Ты же видишь, люди работают. Жди.

- Где у вас особый отдел?

- Первый этаж, кабинет 12. Сходи, пусть научат терпению.